Мелен сейчас совершенно не была похожа на ту беззаботную плутовку, которую он знал до «более близкого» знакомства. Теперь перед ним стала открываться ее «сумрачная» часть характера, о наличии которой он не имел ни малейшего представления.
— Ты точнее можешь вспомнить дату Нормандской операции?
— Нет, навряд ли.
— А то, что про Италию говорил… Ты что-то еще помнишь?
— Нет. Но, может, потом. Я ведь не робот.
Удивленный взгляд заставил разъяснить свою оплошность.
— Я хотел сказать — я не машина…
Впрочем, ответ ее не интересовал. Мелен снова погрузилась в себя, что-то скрупулезно обдумывая. К счастью, это длилось недолго. Вскоре к ней вновь вернулось былое спокойствие, и черты лица стали прежними.
— Хорошо, я знаю, что делать, — решительно направляясь к двери, произнесла она. — Я скоро буду.
— А что со мной?
— Сейчас я пришлю Жана, и он тобой займется, — бросила она, даже не оборачиваясь.
— Только скажи ему, чтобы перчатки не брал.
Но она его уже не слышала.
* * *
Где-то вдалеке послышался скрип лестницы, а затем приближающиеся шаги возвестили о новом «госте». После легкой заминки дверь отворилась, и на пороге возник Жан. В одной руке у него был эмалированный синий кувшин с горячей водой, а в другой — белое махровое полотенце и китель Карла.
— Ну и кто мне хоть что-нибудь объяснит? Что это всье значит?
Не дождавшись ответа, он стал, не торопясь, спускаться по лестнице.
— Ти там, что, в рот воды набраль?
Поставив кувшин возле ведра, Жан сел напротив. По-видимому, его так и подмывало звездануть Карла раз-другой для «профилактики». Но что-то значительно большее, нежели данное слово, сдерживало его, не давая выпустить гнев наружу, осуществив тем самым свое сокровенное желание.
— Неужели я пропустиль что-то важное? — не унимался он.
Карл продолжал молчать, как партизан, хотя партизаном, по сути, был его собеседник.
— Вот и Мелен убежала, как чумная, ничьего тольком не объяснив. Ви что здесь, всю ночь проболтали?
Чуть не сорвавшись, Карл было хотел узнать, который час, но в последний момент передумав, продолжил свою словесную блокаду.
— Сказала мнье, кстати, привести тьебя в божеский вид. Но тьебе, судя по мольчанию, так больше нравится?
Карл с жадностью посмотрел на кувшин, тепло от которого ощущал всей левой стороной тела.
— Может быть, ты меня тогда развяжешь? Или хочешь поухаживать? — наконец сдался он.
— Поухаживать! — Жан громко рассмеялся. — У нищих слуг нет.
Встав со стула, он вытащил из-за пояса револьвер, приставив его к голове Карла.
— Только, смотри, без фокусов. А то живо тьебе третий глаз нарисую.