— Вы знаете, честно говоря, немного. Помню, как пришел в себя в кабине самолета. Потом я с кем-то говорил по рации. Мне помогали с управлением. Затем пошел на посадку, а дальше я отключился. Я ведь его посадил? Да? Никто больше не пострадал?
— У него стало возникать такое чувство, что говорит сейчас не он. Все слышалось как будто бы от третьего лица.
— Ну, не волнуйтесь так. Вы здесь — значит, его, я так думаю, вы посадили. А что касается пострадавших, то вы единственный. В противном случае, их тоже должны были бы доставить к нам, — доктор сделал небольшую паузу, что-то обдумывая. — Вам надо набираться сил. Мне все понятно.
Встав со стула, он отодвинул его обратно к тумбочке.
— К сожалению, в этих условиях мы не сможем вылечить ваш искалеченный разум. Только тело. При амнезии память может вернуться через день, а может и через месяц, поэтому еще рано отчаиваться. В любом случае, я вам точно гарантирую, что как только пойдете на поправку, вас тут же переведут в гарнизонный госпиталь в Кане, где смогут оказать более квалифицированную помощь.
Пожелав ему напоследок приятных сновидений, они тихо удалились. Доктор Хубер, не проронивший за весь осмотр ни единого слова, выглядел как-то виновато и все время отводил глаза в сторону, видимо, стыдясь инцидента, произошедшего накануне.
За окном уже давно вступила в свои права ночь. Еще раз посмотрев в кромешную темноту, Он вдруг понял, как сильно устал.
— «Да, денек был трудный, пора спать»
* * *
31 мая 1943 г.
госп. № 56/358.
Утром его разбудила Хильда.
— Доброе утро, Карл. Время принимать лекарства.
Открыв глаза, Он почувствовал все прелести раннего подъема. Но вместе с тем на душе стало как-то легче, словно ночь забрала с собой часть тех потрясений, которые пережил за последние три дня. И это странное имя Карл уже не звучало, словно карканье вороны, став чем-то неотъемлемым и само собой разумеющимся.
— «Да, дружище, теперь ты Карл. И с этим ничего не поделаешь».
— Доброе оно тогда, когда ты встаешь в половине двенадцатого, а не в восемь,— вслух пробурчал он, посмотрев на будильник.
Хильда, как будто не замечая хамства, продолжала добросовестно выполнять свои обязанности, выкладывая на поднос таблетки и порошки, предназначенные для него. Маленькая горсточка незаметно превращалась в маленькую кучку.
— Надеюсь, что это на все отделение? — с надеждой в голосе спросил Он.
— Нет, это все вам, и выпить это вы должны в моем присутствии, — наставительный тон делал похожей ее на школьную учительницу, а его на лоботряса-ученика, отказывающегося делать домашнее задание.