— Ты долго думал над этим вопросом?
— Да нет. На «губе» все равно делать нечего, вот я и подумал. Как это можно ничего не помнить?
— Если ты такой любознательный, то можешь зайти в соседнюю палату, куда после бомбежки привезли старика, потерявшего зрение, и поинтересоваться у него, как это можно еще ничего и не видеть.
Хельмут как-то странно, непонимающе улыбнулся, а потом, когда до него дошло, начал громко хохотать.
— Слушай, а я раньше за тобой этого не замечал.
— Чего?
— Чувства юмора… Ты меня первый раз подловил.
— У тебя все впереди, скоро это будет традицией.
— А это правда, насчет старика?
— Если хочешь, можешь проверить.
— Так чего ж мы, дурни, ржем, он ведь может услышать.
— Расслабься, его ко всему еще и контузило, к тому же он француз.
— Ты подробный, как горсправка.
— Здесь и не таким станешь. А что за вторая хорошая новость, о которой ты говорил?
— Какая новость?
— Ну, ты же сказал, что в полку две веселые новости. Одну, как я понял, ты уже рассказал. А где же вторая?
— А, ты об этом. — Хельмут подошел к окну и стал неторопливо его открывать. — У тебя здесь можно курить? — спросил он, выкидывая в форточку огарок спички, которой уже успел подкурить папиросу.
Следующую фразу он сказал, специально отвернувшись лицом к окну.
— Да так, пустяк. Шеф при приземлении сломал себе ногу. Причем правую, — последнее слово утонуло в разорвавшем комнату смехе.
— А ты, оказывается, пророк.
— Если бы я знал, что бог услышит мою просьбу, то заказал бы для Шефа что-нибудь попикантнее. Он сейчас, кстати, так и носится по всему аэродрому с гипсом до бедра и костылем под мышкой. Так что его пиратскому образу только попугая на плече не хватает…
Они еще долго беседовали, вспоминая разные истории их прошлого. Вспоминать, правда, приходилось в основном Хельмуту. Карл же, как ему и полагалось, делал круглые глаза, выражая неподдельное изумление. Со своей ролью он справлялся довольно неплохо. От чего размышления собеседника упирались все больше в тупик непонимания. Ведь Хельмут был реалистом, причем упрямым, верившим только в то, что видел своими глазами и мог пощупать. Но даже сейчас, «щупая», он все равно не верил.
Оживленный разговор отвлек их от окружающей реальности, но запах с кухни, вызванный приближающимся ужином, заставил обратить внимание на время.
— О, черт, уже без двадцати шесть.
— Ну, все, я побежал. — Хельмут начал собираться, засовывая папиросу в нагрудный карман кителя. — А то если Шеф узнает, что меня в полку нет, упрячет еще суток на пять. После «губы» меня посадили под домашний арест. Отстранили от полетов и заставляют сдавать эти дурацкие зачеты, причем лично Шефу.