— Вот как? А почему ты решил, что я собираюсь поверить тебе? — подозрительно спросила Вики, когда у них состоялся этот разговор.
— Все будет так, как я сказал. Согласна или нет? — холодно ответил Максвелл, ни секунды не раздумывая.
Вики всегда восхищалась решительными мужчинами.
— Согласна, — смирилась она, но тут же постаралась выяснить, кто такой на самом деле этот Джордж Смит. Это было просто. У Вики имелись свои каналы.
— А я тебя ищу. — Это был голос начальника охраны Тома, приближавшегося к Вики.
Она слегка расправила плечи, выставив вперед грудь, которая и так рвалась наружу из тесной униформы.
— Вот и нашел, — кокетливо ответила Вики. — И что дальше?
Том придвинулся поближе, в нос Вики ударил дурной запах, идущий из его рта.
— Как ты смотришь на то, чтобы нам вместе посмотреть концерт, ты ведь хочешь этого? — спросил Том, пожирая ее взглядом.
— Не шути. — Вики вздохнула с сожалением. — Ты ведь работаешь, да и я тоже. Это невозможно. — Подпустив в голос немного нежности, она добавила: — Но мне бы так этого хотелось.
Глаза Тома так и впились в ее большую грудь, которая, казалось, только и ждала его прикосновения. Он понимал, когда женщина хотела его, а эта милашка уже несколько недель строила ему глазки. Сегодня он как раз собирался выкроить время, чтобы заняться ею.
— Я знаю одно местечко, откуда мы вместе смогли бы посмотреть концерт.
Бросив на него удивленный взгляд, Вики проворковала.
— О-о-о, Том, ты такой милый! Как здорово!
— Все будет хорошо, только не остынь, — пообещал Том, прижимаясь ближе.
Как бы нечаянно рука Вики скользнула по его брюкам, ощутив восставшую плоть.
— Понадобится настоящий мужчина, чтобы остудить меня, — прошептала она. — Увидимся позже, большой малыш!
Маркус подавил в себе желание навестить Рафиллу в отеле. Действовать надо было осторожно. Эта девушка напоминала ему лошадь, которая была у него когда-то, — прекрасная арабская кобыла, которая никого близко к себе не подпускала.
Но Маркус все же приручил это своенравное капризное животное, что потребовало от него дисциплины и необычайного терпения в течение многих месяцев.
То же самое он собирался сделать и с Рафиллой. Но сейчас сдерживать себя ему было очень трудно, он уже стал терять терпение.
Ребенок скулил. Кто-то, быть может, сказал бы, что он плачет, но Крису казалось, что он именно скулил.
Он не любил детей, не умел нянчиться с ними. Кроме того, Крис был твердо уверен, что это не его забота, следить за этим маленьким существом в вечно мокрых пеленках, пусть даже это и его собственный ребенок.