Кроме того Велк не мог быть уверен, что они направляются именно туда, где проходит силовая линия, но, судя по тому, сколько времени Нив листала ежедневник, прежде чем тронуться в путь, это было самое правдоподобное предположение. Велк не был очень склонен к безоговорочным утверждениям, но сейчас думал, что его постигнет та же самая судьба, что и Черни семь лет назад.
То есть ритуальное убийство. Жертвоприношение, в ходе которого его кровь будет впитываться в землю, пока не достигнет спящей где-то в глубине силовой линии. Пытаясь почесать одно запястье о привязанное к нему другое, он повернул голову к Нив, которая одной рукой держала руль, а другой совала в рот попеременно то крекер, то хумус. И, чтобы довести унижение до крайней степени, она слушала через автомобильную магнитолу какой-то диск с природными звуками для медитации. Возможно, готовясь таким образом к ритуалу.
Его смерть на силовой линии, думал Велк, войдет в какое-то подобие цикла.
Но Велку совершенно не было дела до цикличности. Его мысли и чувства занимали потерянный автомобиль и утраченное уважение. Возможность спать по ночам. Языки, которые умерли так давно, что никак не могли предать его. Гуакомоле, который давным-давно готовила неизвестно куда исчезнувшая повариха его родителей.
И к тому же Нив связала его не слишком туго.
Покинув «Завод Монмут», Блю вернулась домой и оправилась во двор, под бук, делать уроки. Но вскоре она поймала себя на том, что думает об иксах и игреках куда меньше, чем о Ноа, или Ганси, или Адаме. Через некоторое время она сдалась и, прислонившись спиной к дереву, погрузилась в размышления. Тогда-то из дома в покрытый зеленой тенью двор вышел Адам.
— Персефона сказала, что ты здесь, — сообщил он, остановившись на краю тени.
Блю хотела было сказать ему, что очень сочувствует ему из-за того, что получилось у него с отцом, но передумала и лишь приветственно протянула ему руку. Адам неуверенно вздохнул — так, что она отчетливо разглядела этот вздох с расстояния в шесть футов. Потом, не говоря больше ни слова, подошел к ней, сел рядом, положил ей голову на колени и закрыл лицо руками.
Блю так растерялась, что в первый миг утратила дар речи и лишь растерянно оглянулась, чтобы убедиться в том, что дерево надежно закрывает их со стороны дома. У нее возникло ощущение, будто к ней подошел дикий зверь, и она одновременно и тронута его доверием, и опасается нечаянно отпугнуть его. Потом, собравшись с духом, глядя на позвонки шеи, она осторожно пригладила взлохмаченные прядки волос. Прикоснувшись к нему, вдохнув исходивший от него запах пыли и смазочного масла, она почувствовала трепет в груди.