Честно говоря, с ней никогда еще не случалось такого, чтобы она, флиртуя с кем-то, добилась бы успеха.
Прекрати! — потребовал от Блю внутренний голос.
Не послушавшись его, она спросила:
— И чего же вы хотели?
— Поговорить, — ответил он. Благодаря местному акценту слово вышло протяжным и прозвучало так, словно подразумевало не простую болтовню, а нечто вроде исповеди. Против своей воли она разглядывала его тонкий, красиво очерченный рот. — Наверное, — добавил он, — если бы я сам заговорил с вами, этого недоразумения не случилось бы. Я частенько оказываюсь в дураках из-за чужих идей.
Блю собралась было рассказать ему, как из-за идей Орлы в дураках то и дело оказываются все обитатели их дома, но сообразила, что на это он скажет что-нибудь еще, она ответит ему, и это может затянуться на всю ночь. Было в Адаме нечто такое, что говорило: с ним можно побеседовать. Из ниоткуда прозвучал голос Моры: «Думаю, можно не напоминать, что тебе не следует никого целовать, верно?»
Тут Блю опомнилась. Она была, как отметила Нив, разумной девушкой. Как ни развернись сейчас события, все неизбежно закончится плохо. Она задержала дыхание, а потом с силой выдохнула.
— Дело не в том, что он мне говорил, а в том, что он предложил мне деньги, — сказала она, поставив ногу на педаль велосипеда. Ей важно было не представить себе в подробностях, как они будут стоять и разговаривать. Когда Блю не хватало денег на что-нибудь, самым худшим для нее было представить себе, как было бы, окажись у нее это что-нибудь.
Адам вздохнул, поняв, что она собирается уехать.
— Он не понял, что сказал. Когда дело касается денег, он дурак дураком.
— А вы — нет?
Он лишь задержал на ее лице твердый взгляд. Судя по выражению его лица, на подобные глупости он вряд ли был способен.
Блю запрокинула голову и посмотрела на звезды. Было очень трудно представить себе, насколько быстро они несутся по небосводу: движение происходило слишком далеко, и она не могла его заметить. Лев, Малый Лев, Пояс Ориона. Если бы она могла как ее мать, или ее тети, или ее двоюродные сестры прозревать будущее в небесах, интересно, что она должна была бы сказать Адаму?
— Вы еще придете в «Нино»? — спросила она.
— Вы меня приглашаете?
Она улыбнулась, услышав ответ, и сама почувствовала, что ее улыбка была опасной и Мора за такое не похвалила бы ее.
У Блю были два правила — держаться подальше от мальчишек, потому что от них одни неприятности, и держаться подальше от «воронят», потому что они подонки.
Но оба эти правила, похоже, не имели отношения к Адаму. Порывшись в кармане, она вынула салфетку и написала на ней свое имя и телефонный номер дома номер 300 по Фокс-вей. Ощущая, как колотится ее сердце, она сложила салфетку и протянула ее Адаму.