– И что это? Что это такое флеш? – горячился Гера.
– Это когда пять карт – и на всех одно и то же нарисовано. В моем случае, видите, дядя Гера, крестик, – глумился подросток.
Гера посмотрел на меня, но я только развела руками.
– Капелин, я люблю тебя, но я, когда три трефовых карты еще на флопе увидела, уже спасовала. Ну много нас, кому-нибудь флеш да выпадет. Такая теория вероятностей.
– Да ну вас с вашей теорией, – махнул рукой Гера. – Я пойду лучше погуляю. Лиза, ты со мной?
– Ты что, Капелин, – возмутился Юрка. – Она у нас сейчас дилером идет. Да и денег у нее еще полно. То есть фишек, конечно.
– Иди, Гера, гуляй, – нежно прогнала его Фая.
Гера ушел, а игра продолжилась. Я вылетела седьмой после Кирилла. Меня вышиб проклятый тинейджер. Как раз когда он это делал – вышибал меня, – в дом вернулся Гера Капелин. Однако вел он себя странно. Он схватил что-то с кухонной полки, затем диковато огляделся, выпил стакан воды и снова исчез.
– Дикий он у вас какой-то, – сказал тинейджер и вышиб Фаину. Теперь в игре остались только злой как черт Юрка Молчанов и тинейджер.
– Может, разделите банк? – предложил Кирилл, но тинейджер сонно отказался. Юрка сощурился и подтянул к себе колоду карт.
– Что ж, тогда продолжим, – процедил он, и в этот самый момент дверь в дом распахнулась с грохотом.
Капелин открыл ее ногой, потому что руки у него были заняты. В руках он держал большую картонную коробку. Гера улыбался и смотрел на меня так, словно принес торт «Павловой», который ему прямо тут, на углу, продала сама Павлова или, вернее, ее призрак.
– Поднимаю до тысячи! – крикнул подросток.
– Да погоди ты! – отмахнулся Юра. – Чего у тебя там, Гера.
– Не скажу. Подарок. Для Лизы.
– Серьезно? Ботинки нашел? – хмыкнула Фая, когда Гера плюхнул коробку на стол.
– Нашел, но не ботинки. Это было в доме одной пожилой женщины из дачного товарищества.
– Не поняла, ты что-то украл? – вытаращилась Фая. – Ты забыл, что красть грешно? Помнишь, что Майка с Кукошем сделала?
– Ничего, мне можно, у меня пока на душе еще не так много грехов.
– Что это такое, можно открыть? – спросила Тома, а я стояла и смотрела Гере в его улыбающиеся глаза.
Я подумала о том, что знаю, что там. Мое сердце билось как сумасшедшее. Я протянула руку, но еще раньше, чем я достала до крышки, коробка мяукнула и двинулась.
– Кот Шредингера, – прошептала Фаина. – Он существует. Кот в коробке.
– Я боялся, что не донесу. Далеко. Поэтому решил с коробкой, – сказал мне Герман.
– А это точно он?
– Да точно. Во-первых, я сравнил с фотографией. Вылитый твой Ланнистер. Во-вторых, я спросил у женщины, откуда у нее кот. Она сказала, что он давно уже прибился. Но ведь май – это тоже давно. Я спросил, не видела ли она объявлений, которые были развешаны буквально ВЕЗДЕ, и она так как-то нехорошо отвела глаза, что сомнения мои развеялись. Украла она кота. Может, не украла, а зажала просто. Держала в доме, чтоб он обратно не убежал.