– Хм, – опешил Иван, а затем кивнул. – Должен признать, этого вопроса я не ожидал. Так вы читали книгу?
– Да, конечно.
– Вовсе и не конечно. В большинстве случаев журналисты ничего не читают. Они все – непризнанные гении, думают, что видят всех насквозь, а сами только ищут, где бесплатно кормят ватрушками.
– Так как насчет убийства? – напомнила я.
– Ну, тут уж вы должны понимать – это только вымысел. Философское рассуждение о том, что не так с нашей планетой.
– Я понимаю, и все же… преступление остается преступлением. И труп под мостом смотрит вслед. Способны вы лично на преступление? – спросила я и краем глаза заметила, как из-за Кукошевой спины Файка строит рожи и таращится на меня, словно хочет меня заткнуть или убить, или и то и другое вместе.
– Преступление – и наказание, – улыбнулся Кукош. – А сами вы как считаете?
– Я уверена, что при определенных обстоятельствах любой из нас способен совершить преступление.
– Даже вы?
– Да. Впрочем, чтобы заставить меня перейти черту, потребуется серьезное давление. А вы? Как вы оцениваете важность законов человеческих? В вашей книге главный герой отрицает их, вполне по-раскольниковски. Эта ваша личная авторская позиция?
– Я глубоко порицаю насилие, – сказал он.
– Это странно, – задумчиво пробормотала я. – Потому что ваша книга противоречит этому. Особенно финал.
– В этой контрверсии и есть весь фокус, и я удивлен, что вы не поняли этого. Иногда, чтобы заявить о своей позиции, необходимо что-то разбить. Швырнуть вазу в кирпичную стену.
– Или кого-то убить, – улыбнулась я. – Скажите, что вы чувствовали, когда писали сцену первого убийства? Как вам удалось пройти по такой тонкой грани между сумасшествием и поисками справедливости? Для большинства людей убийство – это табу, грех, нечто противоестественное, но вы в какой-то степени даете своему герою карт-бланш. Чувствуете ли вы персональную ответственность за возможных последователей вашей философии.
– Ничего себе вопрос, – улыбнулся Иван. – Прямо накладываете на меня печать создателя.
– Хотите сказать, я бросаю в вас камень? С чего началась идея «брошенных камней»? – спросила я, но теперь вопрос не показался Ивану – и мне – таким уж скучным и банальным. – Что стоит за этой идеей? Ваш способ бороться с насилием, призывая к нему?
– Не стоит воспринимать все буквально. Я не зову на баррикады, не собираюсь никого «вешать на столбах». Но, если вдуматься, почти невозможно сказать, что идет первым, курица или яйцо. Кто управляет чем – я идеей или она мной? Книга – это прежде всего история, и, работая над ней, ты отдаешься незримому потоку, ты подчиняешь себя этой истории, ее логике, атмосфере, какой бы неприглядной она ни казалась.