20 апреля 2018 года, 23:05. Москва, Фрунзенская набережная 22, НЦУО МО РФ.
В наглухо замурованной и отрезанной от всего мира комнате для совещаний три человека склонились над расстеленной на столе картой Смоленского сражения, по архивным данным поднятой на 19 августа 1941 года. Это были министр обороны генерал армии Шойгу, начальник Генерального Штаба генерал армии Герасимов и генерал-лейтенант Матвеев, командующий Особой Группой Войск, в которую приказом министра обороны была преобразована 1-я гвардейская танковая армия. Кроме трех этих генералов, здесь незримо присутствовали те несколько десятков офицеров, которые последние несколько часов в поте лица перекапывали наши и соответствующие им трофейные германские архивы за вторую половину августа сорок первого года. Правда, не все документы пахли семидесятипятилетней архивной пылью. Несмотря на то, что в ходе бомбежки штаб Моделя погиб почти в полном составе, штабной автобус со встроенными несгораемыми шкафами для хранения документов оставался на «той» стороне, в целом и невредимом виде (только лишь повален на бок) достался передовому мотострелковому батальону российской армии.
Но несмотря на этот буквально титанический труд, достоверной информации из архивов было получено до обидного мало. Красным пунктиром были нанесены примерные оборонительные рубежи, которые в настоящий момент занимали советские армии Юго-Западного, Брянского, Резервного и Западного фронтов. При этом в районе Стародуба зиял почти сорокакилометровый разрыв между 13-й и 21-й армиями, в который и должна была устремиться погибшая при попытке вторгнуться в Российскую Федерацию 3-я танковая дивизия. Синими значками обозначались германские части — как обороняющиеся на Восточном фронте Смоленского выступа, так и стремительно наступающие на юг во фланг и тыл советского Юго-Западного фронта. Положение наступающих германских частей было нанесено всего лишь как «предположительное». С достаточной достоверностью были известны рубежи, как те, с которых наступление началось 14 августа, так и те, на которых 22–24 августа вражеские танки остановили свой стремительный марш на юг для того, чтобы подождать приотставшую пехоту. И все.
— Негусто, но это дело поправимое, — сказал генерал-лейтенант Матвеев, внимательно рассмотрев карту, — разберемся на месте, благо с разведкой у нас все нормально. Но меня тут другое интересует. Какого черта Гудериан вообще послал Моделя воевать с неизвестным противником? Им там что, совсем заняться было нечем? Других врагов не осталось?