Растительный мир, по крайней мере, на этом материке, также многообразен и используется как строительный материал, источник углеводной пищи, лекарственных средств или ядов.
Эльфы знают, что кроме их материка, есть еще материк гномов и материк орков. С гномами у них вполне нейтральные отношения и редкие торговые контакты, но подробностей их жизни эльфы не знают, потому что, им это неинтересно. Орки же являются для них врагами. Это быстро размножающаяся, агрессивная раса. Эльфы опасаются, что скоро оркам станет тесно на собственной земле, истощится, и так довольно скудная в степи, кормовая база, и они двинутся завоевывать эльфийский материк. Но пока, и тут мне очень повезло, войн на этой планете нет.
О самих эльфах я узнала, что это долгоживущая раса, средний срок проживания семьсот-восемьсот лет. Ничего себе! В первый момент, услышав это, я даже не поверила в такие возможности организма, но выспросив подробнее, поняла, что с такой регенерацией и иммунитетом как у них, это возможно. Хотела, уж было, позавидовать, но тут, не охотно, только под давлением моих каверзных вопросов, Адаминэль признался, что их раса вымирает. Дети рождаются очень редко, женщин в пять раз меньше, чем мужчин. Из-за этого женщины являются сверхценностью, их тщательно оберегают и многое позволяют. Социальное устройство — ограниченная выборная монархия. Во главе власти пожизненно избираемая Королева и Совет Старейшин.
От бесконечного разговора, избытка информации и отсутствия сна уже почти двое суток, я дошла, просто, до изнеможения. В очередной раз, судорожно зевая, я обратилась к эльфу:
— Адаминэль, я тебя умоляю, давай сегодня никуда не пойдем. Я не спала предыдущую ночь и очень устала. Ляжем спать, ведь и ты нуждаешься в отдыхе. А утром, с новыми силами, отправимся в твой город.
— Согласен, — вздохнув, ответил он. — Только схожу за своими вещами, которые оставил неподалеку, в лесу.
Через некоторое время он вернулся, тяжело прихрамывая, но при этом передвигаясь все равно совершенно бесшумно, неся сумку на лямке через плечо, сшитую из тонкой чешуйчатой кожи, большой лук и колчан с длинными стрелами.
— Давай поедим и спать, — он достал из сумки два свертка из листьев.
В одном свертке оказались хлебные лепешки, в другом — вяленое мясо. После синтетической пищи, все показалось мне обалденно вкусным и я, на всякий случай, не стала уточнять, чье мясо мы едим. Затем, он достал скатанный плащ, сделанный из тончайшей и мягчайшей кожи, покрытой очень мелкой чешуей зеленоватого цвета, и фасоном напоминавший нашу плащ-палатку. Расстелив его на земле, спросил: