Закончив дела, эльф сказал:
— Теперь надо отойти от этого места подальше, скоро здесь будут падальщики, многие из которых так же опасны как хищники.
В быстром темпе пройдя приличное расстояние, мы сошли с дороги, разбили лагерь недалеко от ручья, где умылись, попили водички и, надо сказать, эта вода не вызвала у меня такого восторга, как вода из озера.
— Жарко, может быть, ты снимешь свою одежду, — спросил эльф, когда мы расположились в тенечке.
— Нет, потерплю, — ответила я, не собираясь объяснять ему тайны моего костюма.
— Ты что, боишься меня? — возмущенно спросил он. — Хочешь, чтобы тебя успокоить, поклянусь, что не причиню тебе вреда?
Какой наивный. Или инфантильный. Внешне совершенно взрослый, сформировавшийся мужчина, кажется, что мой ровесник, а психологически я ощущаю себя более зрелой. Интересно, они все такие? Или, возможно, из-за большой продолжительности жизни они медленно взрослеют? Вот и сейчас, я сама могла бы легко причинить ему вред, если бы понадобилось. Одна шприц-ампула со снотворным чего стоит, а он не опасается меня с момента знакомства. И я, все время, ощущаю его чувство превосходства.
— Нет, я не боюсь тебя и доверяю, так что клятва не нужна. Но одежда мне не мешает, она сделана из особого плотного материала и защищает от укусов, уколов, порезов, а такая опасность для меня кругом, ведь я еще не умею жить в вашем мире.
Отдыхая, мы обсудили, как хронометрируется здесь время. У эльфов десятичная система измерения всего, в том числе и времени. В одной минуте — сто секунд, в одном часе — сто минут, в сутках — шестнадцать часов. Обычно эльфы двенадцать часов бодрствуют и четыре часа спят. В самое жаркое время дня — сиеста, два часа отдыха, когда все прячутся по домам, отложив все дела.
В году четыреста дней, которые условно делятся на восемь месяцев по пятьдесят дней каждый. Месяц делится на пять недель, в неделе десять дней.
Больше мне ничего узнать не удалось. Мы, закончив отдыхать, снова вышли на дорогу и, до наступления вечера, была уже моя очередь рассказывать эльфу о моем мире.
Вечером мы снова сошли с дороги, нашли ручей и устроились на ночевку. Адаминэль собрал сухие ветки, подгреб к ним осыпавшуюся хвою и совершил какой-то замысловатый жест пальцами. Вдруг, из его ладони вырвалась искра запалившая хвою, огонь с которой быстро перешел на ветки.
— Как ты это сделал? — не веря своим глазам, пораженно воскликнула я.
— Что именно? — не понял он моей реакции.
— Создал искру!
— С помощью магии, — он недоуменно пожал плечами.
Ну, ладно, про магию буду выяснять потом, чувствую, что это непростой, долгий и очень важный для меня разговор.