Мое знакомство с учреждением по изобличению и исправлению покосившихся человеческих душ произошло на очередной писательской «среде», когда к нам в гости пришли работники милиции.
- В нашей работе,- говорили они,- не так уж много той интригующей занимательности, которую вы встретите в любом детективном фильме или повести. В большинстве случаев разбор деталей преступления - это нудное, кропотливое, а зачастую и грязное занятие. Но так или иначе, а это тоже работа по человековедению, познакомиться с ней небезынтересно для вас…
И я отправился в милицию.
Я пришел в милицию, и там меня спросили, с чего я хотел бы начать. Пришлось признаться, что я не имею об этом сколько-нибудь ясного представления. Тогда мне предложили начать с самого легкого. Не с анализа преступной человеческой души, где сам черт ногу сломит, а с простых материальных вещей - с музея, где собраны орудия совершившихся преступлений.
Я с интересом прошел по музею.
Я увидел сотни ножей всех фасонов и размеров. Пистолеты всех систем и калибров. Ружья, обрезы и «старорежимные» гирьки на ремешке. Самодельные кастеты - железные плитки с четырьмя дырками для пальцев. Даже прикинул на руке одну такую увесистую плитку, вложил пальцы в отверстия, сжал ее в кулаке… и уже нетрудно было представить, что произойдет, если такой штукой ударить человека по голове… а кастет предназначался только для этого, ни для чего другого он не годился.
И ножи - с тонкими лезвиями, острые, ножи-стиле-ты, были тоже самодельные, государственная промышленность таких не выпускает, невозможно найти таким ножам применение в народном хозяйстве. Вот один - ручка из наборного плексигласа, медные заплечики, узкое ребристое лезвие. По форме и отделке можно было заключить, что человек, который его сделал, обладал и вкусом и умением. Отполировал, наточил… и в случайной драке нож выполнил свое единственное назначение. Красивая поделка, стоимостью в одну человеческую жизнь.
Я разглядывал все эти ножики и пистолеты и слушал истории их появления здесь, в музее. Истории были если не нелепые, то во всяком случае несложные. И сама личность участника такой истории не вызывала у меня интереса. В большинстве случаев это была зеленая молодежь, по разным обстоятельствам обделенная и образованием, и воспитанием. Такой примитивный интеллект привлекают только примитивные «радости»: уличные приключения и, конечно, водка. Ценность человеческой жизни - понятие, требующее духовных ценностей в личности самого оценщика, и если он никогда не занимал свою буйную голову подобными мыслями, то любая пьяная вспышка гнева легко переходит в злое действие. А потом на суде он растерянно твердит: «Я же не хотел его убивать… я просто ударил его ножом».