Он хотел проводить меня в лифт, но я ответила, что предпочитаю спускаться по лестнице.
Светлый «Москвич» стоял у подъезда. Он носил на боках и крыльях следы нерасчетливой езды. Бошко-сын, по-прежнему ухмыляясь многозначительно, открыл мне дверку.
- Вы поедете за женой?
- Да, а что?
- Тогда я сяду сзади.
- Будет вам!
- Нет, так мне удобнее.
Его жену мы подобрали у подъезда электротехнического института. Маленькая, рыженькая, в узких - до опасности - брючках, она уставилась на меня. Бошко-сын пояснил, как мы познакомились, тогда она протянула мне руку со снисходительной приветливостью - посетительницы Бошко-старшего не вызывали у нее подозрений. Она назвала себя Жаклин. Это имя не шло ей, круглолицей и курносой.
На улице Бошко-сын немедленно включился в соревнование с таксистами, которые, что там ни говори, в городской езде «собаку съели». При выезде с моста наш «Москвич» проскочил под самым носом отчаянно зазвонившего трамвая. Признаюсь, мне стало не по себе, но Жаклин и глазом не повела, привыкла.
Я попросила высадить меня возле ТЮЗа. «Москвич» с визгом и заносом затормозил на обочине.
- Лихо ездите! - сказала я.
- Стараюсь. Так как насчет субботы?
- Пока не знаю.
- Поедемте. Папаня вас развлекать будет.
Он опять подмигнул мне нахально. Я махнула им на прощанье.
- Чао! - кивнула мне Жаклин.
Дойдя до бульвара, я остановилась возле бронзового бюста Александра Покрышкина. Посмотрела на суровое лицо героя-летчика и побрела домой.
Петра Иваныча дома не было.
Я перекусила в кухне, запила чаем из термоса и пошла в свою комнату. Прилегла на постель и размышляла о том, чем жила сейчас, чему были отданы все мои усилия.
Латунный ключик от американского замка появился на какие-то секунды, я даже не успела его как следует разглядеть.
Правда, он очень походил на тот ключ, каким я когда-то открывала дверь в квартиру Вали Бессоновой, но все ключи от американских замков похожи один на другой.
Я понимала, что ни один прокурор не согласится предъявить какие-либо обвинения Бошко только на основании моих подозрений. Маленький латунный ключик может исчезнуть в любую минуту, да и, наверное, уже исчез. Показания Прохоровой мало чего стоят. А мои свидетельские показания и вовсе не стоят ничего. Впрочем, если даже ключ подходит к дверям Вали Бессоновой, это само по себе не является уликой против Бошко и может быть объяснено случайным совпадением.
Так что же мне делать?
Сидеть и ждать приезда полковника Приходько?
Но в отличие от меня полковник не убежден, что гибель Вали Бессоновой - результат злого умысла, а подозрение - еще не доказательство. В крайнем случае бывший бухгалтер предстанет перед судом как соучастник воровской компании. А главное его преступление так и окажется нераскрытым.