– Да что же, дрессировали их так, что ли? – спросил я.
– Да нет, сами научились. Ходили с армейцами по постам и научились, – ответил он.
Через полчаса я поехал дальше и уже ночь провел под родительским кровом в Асхабаде.
На следующее утро я сидел в большом кабинете председателя ГПУ Туркменистана Каруцкого. За письменным столом против меня сидел сам Каруцкий, растолстевший, несмотря на свои 30 лет, как боров.
– Как же мог Трилиссер отменить расправу с Бажановым, когда я вчера получил еще одну телеграмму от 1-го заместителя председателя ОГПУ Ягоды – во что бы то ни стало прикончить его? – кричал задыхающимся голосом Каруцкий, после того как я ему рассказал о полученной мною последней телеграмме в Мешеде.
– Ну, что же? Это значит, что правая рука не знает, что делает левая. Тебе Ягода пишет, ты и исполняй, а мне приказано не трогать, я тоже исполняю данный мне приказ, – ответил я.
– Ты лучше расскажи, как они убежали отсюда, – попросил я после некоторой паузы.
– Да очень просто. Выехали на праздник, будто на охоту, и скрылись. Мы только через два дня хватились и узнали, что они за границей. Я пустил на территорию Персии целый десяток переодетых туркменами красноармейцев перехватить их, но было поздно. Их уже повезли дальше. Ах, если бы они мне попались живыми! Я бы им показал, где раки зимуют. Сам бы их «допрашивал»! – говорил Каруцкий, стуча кулаком по столу.
– Однако и фортели же ты выкидываешь! Как это ты рискнул послать переодетых красноармейцев за границу? А если бы их там обнаружили, то ведь это пахнет крупным дипломатическим скандалом, – сказал я.
– Ну, милый мой, что нам впервые, что ли. Я вот наспех опять послал своих ребят в Лютфабад[116], и они увезли мне оттуда английского агента, – ответил Каруцкий.
– Каким образом? – задал я вопрос.
– Понимаешь, нахальство какое! Приехал этот агент к самой границе и оттуда начал вести разведку против нас. Ну, мои ребята ночью пробрались через границу и, взяв его спящим, завернули в простыню и привезли сюда.
– Что же он, не сопротивлялся? – спросил я.
– Пробовал кричать, но его так избили, что он только на следующее утро очнулся здесь в подвале, – ответил Карзуцкий, – кстати, приходи сегодня вечером и помоги допросить его, а то он говорит только по-персидски.
Я согласился.
– Ну, а как ты ладишь тут с туркменским правительством? Не склочничаете между собой? – переменил я тему разговора.
– Нет, я их держу в руках и в ГПУ никого не пускаю. Недавно меня избрали членом ЦК и ЦИК Туркменистана, да вдобавок орден преподнесли, – ответил он, самодовольно улыбаясь.