Глава 31. Между двух огней
Поздно ночью собрались на моей квартире я, местный резидент ГПУ Этингон-Наумов и приехавший из Москвы бывший резидент ГПУ в Греции Молотковский. Мы собрались на совещание. Этингон, элегантно одетый молодой парень, больше интересовался граммофоном, который время от времени заводил. Молотковский, наоборот, очень озабочен своей миссией и задумчив.
– Так вот, Агабеков, ты не раз был резидентом, и ты поймешь меня лучше других. Я положил столько сил для организации агентуры в Греции, и вдруг мне предложили все бросить и ехать в Москву. Еле-еле добился в Москве, чтобы разрешили передать агентуру тебе, а то ведь хотели просто бросить на произвол судьбы. Сейчас в Москве сидят новички, ни черта не смыслящие в работе. Это – чиновники, а не чекисты. Ну, подумай, разве можно отпустить таких источников, как 3/33 или 3/21? А всю агентуру в военном министерстве? Попробовали бы сперва сами завербовать хоть одного источника, тогда бы знали им цену, – рассказывал возмущенно Молотковский.
– Ладно, а как ты мыслишь передачу мне твоей агентуры в Греции? – спросил я.
– По-моему, ты сам лично должен поехать в Афины с паролями и явками, которые я тебе передам, и связаться с агентурой. А в дальнейшем установишь регулярную связь, – предложил Молотковский.
– Все это хорошо, но не забудь, что я здесь в Турции без году неделя и недостаточно укрепился, чтобы разъезжать. Кроме того, у меня нет подходящего мотива для поездки в Грецию, поэтому моя поездка может вызвать подозрение, – возразил я, не имея никакого желания глубже влезать в работу.
– А что ты предлагаешь? – спросил Молотковский.
– Я думаю, было бы лучше, если поедет принимать сеть Наумов. Он бы одновременно поддерживал с ними сношения, пока я окончательно не укреплюсь, и затем передал бы их мне для руководства, – ответил я.
– Что ты на это скажешь, Этингон? – спросил его Молотковский.
– А мне все равно, если хотите – поеду в Грецию и приму сеть. Провала я не боюсь. Скорей тогда поеду в Москву. Признаться, надоела мне вся эта работа. А теперь, после ухода Трилиссера, – в особенности. Как только вернусь в Москву, не останусь работать в ГПУ, уйду куда-нибудь, – равнодушно ответил Этингон-Наумов.
– А как, есть у тебя возможность поехать в Афины? – спросил его Молотковский.
– Это пустяки. Послезавтра я поеду в Ангору и попрошу Сурица послать за визой. Скажу, что еду в отпуск, – ответил тот.