– Здесь живет Али Мардан-бай? – спросил я.
– Да, – вежливо ответил он, – только сейчас его нет дома, он еще не вернулся из мечети.
– Так я его подожду, – сказал я, спрыгнув с лошади.
Выбежал мальчишка и, взяв лошадь, стал ее прогуливать. Я сел в тени навеса. Встретивший меня узбек вынес чаю и сел на корточках поодаль. Подошло еще несколько человек. Понемногу вокруг меня собралась толпа. Я пил чай, рассказывал им о жизни в Бухаре. О новой советской власти, которая помогает всем трудящимся. Об амнистии, дарованной всем желающим возвратиться на родину узбекам. Толпа вокруг меня, выросшая до пятидесяти человек, слушала меня с напряженным вниманием. На лицах виднелось чувство тоски по родным местам.
Пришел с молитвы и Али Мардан. Он встретил меня, как старого знакомого.
– Вот, слава Аллаху, живой человек из самой Бухары, – сказал он, обращаясь к слушателям. Мой престиж в глазах публики еще более поднялся. И когда, посидев еще некоторое время, я собрался ехать обратно, несколько человек из группы бросилось к моей лошади и помогло мне усесться. Я дал мальчишке, прогуливавшему лошадь, пару рупий и, попрощавшись, уехал. Я возвращался в город, довольный своей поездкой. Я чувствовал, что посеянные мною семена принялись хорошо, и радовался будущему урожаю.
– Саиб, – услышал я сдержанное обращение за собой, идя по крытому Сары-Пуль, базару Кабула. Я обернулся и увидел двух бухарцев.
– Мы хотим с тобой поговорить. Не можешь ли ты пойти с нами в укромное место?
– Хорошо, – ответил я и свернул в узкий вонючий переулок.
– Мы вдвоем решили вернуться в Бухару и просим твоей помощи. Скажи послу, чтобы разрешил нам ехать домой, – сказал один из бухарцев, убедившись, что мы одни.
– Хорошо, я передам вашу просьбу послу. Приходи на это же место послезавтра, и я вам передам ответ посла, – ответил я, записывая их имена. Через день мы снова встретились.
– Посол не верит, что вы искренно желаете вернуться на родину и заниматься мирным трудом, – начал я, – он боится, что вы опять будете заниматься басмачеством.
– Нет, саиб, мы уже пять лет, как покинули наши дома и семьи. За это время мы испытали все. Нам все время обещали, что мы сможем скоро вернуться домой. Нас заставляли работать, как ослов, и держали впроголодь. Теперь довольно. Мы видим, что все это были пустые обещания. И не только мы вдвоем, но и все наши люди хотят вернуться к своим семьям, но боятся наказания большевиков.
– Ладно, а чем вы докажете, что действительно искренне решили порвать с эмиром? – спросил я.
– Чем хочешь, саиб, – ответили оба вместе.