Воинов насчитывалось, пожалуй, не меньше сотни. Военачальник, подняв забрало шлема, открыл смуглое, гладко выбритое лицо и окриком на чужом языке велел сотне остановиться. Достав и развернув чертёж местности, он всматривался в него. Его чёрные брови хмурились, рот был сурово сжат.
— Глянь, глянь, умник какой учёный, — хмыкнула Куница уголком рта, кивая Олянке на навия, который с важным видом вглядывался в карту. — По бумажке сверяется! Щас дорогу спрашивать будет. Не много, видать, он там высмотрел...
Так и вышло. Военачальник, подняв глаза от карты, спросил с резким иностранным выговором:
— Как есть называться этот место?
— Кукушкины болота это, — ответил кто-то из стаи.
Сотенный вскинул взгляд в сторону говорившего.
— Кто есть здесь главный?
Бабушка, облачённая в шерстяной плащ-накидку, выступила вперёд. Убор из перьев возвышался царственно на её голове, лицо было исполнено строгого достоинства.
— Я старшая, сынок. Чего ты забыл-то в нашей глухомани?
Сотенный обратил ледяной взор на Свумару.
— Мы и вы есть родственный народ. Мы поклоняться одна богиня — Маруша. Посему мы ждать от вас помощь. Мы сбиваться с пути и у нас кончаться пища. Вы указывать нам дорога на Зимград и делиться запасы.
— Далеконько ты забрёл, соколик ясный, — хмыкнула Бабушка. — Зимград-то совсем в другой стороне. Дорогу, так и быть, укажем, а запасы нам и самим пригодятся. Зверья в лесу ещё полно, сами пропитание добудете.
Сотенный нахмурился.
— Старуха! У твой племя нет выбор. Те, кто не сотрудничать с наш войско и не оказывать помощь, считаться наш враг и подлежать уничтожение. Вы отдавать запасы, и мы оставлять вас в живых. После того как великая Владычица Дамрад будет установить своя власть на эти земли, все наши сородичи в этот мир будут иметь преимущества. Дети Маруши будут иметь права и свободу. Все прочие побеждённые — рабы. Но чтобы иметь права и свободу, необходимо оказывать помощь войско непобедимой Владычица Дамрад. Те, кто не оказывать помощь и чинить препятствия осуществлению завоеваний, считаться наш враг и подлежать уничтожение. Ты понимать?
Бабушка слушала, склонив голову немного набок, с чуть проступавшей в уголках глаз и губ усмешкой. Невозмутимое бесстрашие её взора успокаивало соплеменников, хотя молодые всё же слегка нервничали. Матери прижали к себе малышей.
— Как там сестрица Махруд — не пробудилась ещё? Всё сидит, недвижимая и нетленная? — спросила вдруг Бабушка. — Давно мы с ней не виделись... Ну, ничего. Скоро, скоро пробуждение. Навь изменится. Вот только ты, сынок, этого не увидишь. Ты здесь, на чужбине, свою головушку сложишь.