Зареока знала, где живут зодчие. Она осторожно постучала в дверь большого деревянного дома, в окнах которого ещё брезжил свет. Одно из этих окошек открылось, и высунулась золотистая, изящно причёсанная, большеглазая голова.
— Добрый вечер, сударыня, что случилось? — послышался вежливый голос с чуть заметным иноземным произношением.
— Там, в Зимграде... — начала Зареока робко.
— Да-да? Погоди одно мгновение, я сейчас спущусь. — И обладательница учтивого голоса исчезла.
Вскоре дверь отворилась, и на пороге показалась сама Олириэн — без кафтана, в белой рубашке и короткой безрукавке.
— Так что же там стряслось? — спросила она с любезным полупоклоном.
— Там одна из ваших зодчих... Леглит её звать, кажется, — пробормотала Зареока, глядя на золотоволосую, высокую навью снизу вверх. — Она прямо на земле уснула. Как бы не застудилась.
— Ничего, это бывает, — усмехнулась Олириэн. — Наша работа отнимает много сил, иногда даже до дома дойти трудно. Благодарю тебя за заботу, голубушка. Не беспокойся, ничего страшного с Леглит не случится. Впрочем, — добавила она, подумав, — можешь отнести ей подушку с одеялом для удобства её отдыха. И передай ей, чтобы не забыла утром заглянуть домой к завтраку. А то вечно она рвётся на работу натощак, а потом норовит и об обеде позабыть... Доброй ночи, сударыня!
И навья вручила Зареоке названные предметы, после чего с изысканной учтивостью поклонилась и исчезла, закрыв дверь. Девушке не оставалось ничего иного, как только вернуться к спящей Леглит. Осторожно приподняв ей голову, она подложила подушку.
— М-м, — сквозь сон простонала та, не открывая глаз. — Благодарю...
— Госпожа Олириэн велела передать, чтобы ты зашла домой утром и позавтракала, — добавила Зареока.
— М-м, — снова простонала Леглит, устраивая голову на подушке поудобнее и всё так же не размыкая сонных век. — Да, хорошо, благодарю. Я зайду.
И тут же снова затихла, мертвенно-бледная, измученная. Заострённые скулы и впалые щёки добавляли ей болезненности, хотя в целом навья как будто не выглядела совсем уж истощённой. Но и упитанной явно не была. Длинные, худые ноги в сапогах протянулись по земле, одну руку Леглит подсунула себе под щёку и посапывала. Кисти навьи с длинными чуткими пальцами Зареока нашла очень большими и довольно костлявыми. Её собственные пухленькие ручки были почти вдвое меньше, но зато не в пример упитаннее. Не завтракает и забывает про обед... Что же она вообще ест? На чём живёт и таскает эти длинные худые ноги? Если питаться через день, откуда же возьмутся силы работать? Под сердцем у Зареоки вдруг шевельнулось что-то новое, щемящее, безымянное.