— Скажи, ты и сына учил вот так? Заставляя злиться на себя и искренне желать твоей смерти? Провоцируя на атаку столь дурацким способом? Неужели не нашлось другого? Какого-то иного пути? Неужели ты не мог сказать так, чтобы я тебя услышал?
Тирриниэль неожиданно замер.
— Ты хоть раз пытался ему объяснить, почему ваша сила работает так, а не иначе? — удивительно тихо продолжил юноша. Нечеловечески спокойный, напряженный и искренне не понимающий некоторых вещей. — Рассказывал о своих ощущениях? Ошибках, промахах? О том, где когда-то обжегся сам? Говорил о том, что желаешь всего лишь защитить, а не убить по-настоящему? Тирриниэль? Ты когда-нибудь говорил с ним… откровенно? Как отец с сыном? Хотя бы раз в жизни?
Владыка эльфов внезапно опустил напряженные плечи и, отводя глаза, глухо уронил:
— Какое это имеет значение?
— Для меня имеет. Ответь, пожалуйста. Я хочу знать, — настойчиво попросил Тир, пристально глядя на сородича. — Ты когда-нибудь пытался?
— Да, — с усилием выдавил эльф, внимательно изучая переливы Огня в своих руках. — Однажды. Очень давно и совсем недолго.
— Это что-то изменило?
Тирриниэль в подробностях припомнил последний и самый тяжелый разговор с Торриэлем, который убил в нем всякую надежду, свое отчаяние, неожиданное понимание и глухую тоску испытанного поражения, от которой не сумел избавиться и по сей день, а потом погасил ненужный Огонь и горько усмехнулся.
— Боюсь, что только для меня. И то, далеко не сразу.
— Жалеешь, что открылся? — быстро уточнил Тир.
— Нет, мальчик. Напротив: жалею, что НЕ открылся, хотя должен был. Наверное, должен. Но тогда я был слишком зол, чтобы понимать это, тогда я был слеп, а теперь стало поздно. Может, только у тебя и получится все исправить.
— Хочешь сказать, что твой сын еще жив? — неожиданно насторожился юноша.
— Да. Из двоих моих сыновей один все-таки уцелел. Это твой дядя, который, я надеюсь, когда-нибудь сюда вернется. Если не в Род, то хотя бы навестит этот Дом, когда… когда придет время.
— Дядя?!
— Да, мальчик. И ты наверняка знаешь его имя, раз уж сумел узнать мое.
Юный эльф неожиданно растерялся и как-то по-детски разинул рот.
— Но как же? Ведь Та…
— Таррэн? Да, ты прав: он взял себе другое имя, чтобы ничто не связывало его с прошлым, со мной, нашим Родом и Темным Лесом. Но на самом деле его зовут Торриэль, мой юный спорщик. Торриэль Илле Л'аэртэ — мой младший сын, твой родной дядя и единственный из тех двоих, в ком еще теплится кровь Изиара, — рассеяно повторил Владыка Тирриниэль, задумчиво разглядывая знакомые с рождения деревья и не замечая остолбеневшего от изумления юношу. — Эта Роща — священное место для всех мужчин нашего с тобой Рода. Здесь — средоточие нашей силы, наш настоящий Дом и родная колыбель. Здесь ты никогда не ослабнешь, мой мальчик, даже если вдруг истратишь весь свой резерв. А если тебя ранят, она быстро восстановит силы. Когда-то и твой отец постигал здесь науку так же, как сейчас постигаешь ты. И он точно так же спорил, пытаясь доказать мне, что может стать лучше и сильнее. В этом месте наша сила становится наиболее мощной, здесь мы защищены, как нигде, потому что она пронизывает каждое дерево, каждый лист, каждый камешек этой части Леса. И именно сюда вернется Торриэль, если когда-нибудь сумеет меня простить…