Зато царствование Артаксеркса II (405-359 до н. э.) началось бурно — восстанием его брата Кира, названного Младшим, которое прославили «Анабасис» Ксенофонта и отступление Десяти тысяч. Это было громкое дело — может быть, прежде всего благодаря гению Ксенофонта, который участвовал в нём, был его душой и рассказывает нам о нём. Кир, младший брат Артаксеркса, изображённый Ксенофонтом далеко не как идеальный государь, благодаря заступничеству матери не был убит братом и получил назначение на пост сатрапа Лидии, но затаил на сердце злобу и мечтал царствовать. У него были сторонники, собиравшиеся под его знамёна «десятками мириад», и некоторые умели использовать колесницы с серпами — десятка два, — которые можно сравнить с бронетехникой нашего времени. Кроме того, у него на службе имелись греческие наёмники, Десять тысяч, которых он набрал на побережье Малой Азии, но которые почти все были выходцами из Пелопоннеса, некоторые — из Беотии, из Афин, из Фессалии, и собрали их в Сардах в 401 г. до н. э. Ими командовал лакедемонянин Клеарх, и неизвестно в каком качестве при них находился молодой человек по имени Ксенофонт, который «не состоял ни стратегом, ни лохагом [командиром лоха, или ста гоплитов], ни солдатом». Никто не знал цели похода. В особом неведении пребывали греки. Они пересекли Фригию, Каппадокию, прошли через Таре, достигли Евфрата, приблизились к Вавилону. Артаксеркс решился дать битву. Столкновение произошло под Кунаксой. Греки показали, что они сильней, и несомненно одержали бы победу, если бы Кир не погиб в бою. После этого им было уже не на что надеяться и следовало всего бояться. Они пошли обратно. По пустыням и горам той местности, которая сегодня образует пограничные области Ирана и Турции, они прошли за сто двадцать два Дня около трёх тысяч километров до самого Трапезунда. Когда с последних высот Понтийских гор они увидели море, они пришли в восторг: «Таласса! Таласса!» («Море!»). Потом они достигли Греции, хотя на этом их приключения не кончились, но это уже другая история... Возможно, Плутарх не ошибся, сказав, что Десять тысяч, которые сумели вернуться на родину из самой глубины империи и которых по пути не остановили, «обнаружили и доказали, что власть персов и их царя — это груды золота, роскошь, да женская прелесть, а в остальном лишь спесь и бахвальство» («Артаксеркс», 20). Во всяком случае, Греция, несомненно, усвоит этот урок, и он придаст ей смелости.
Однако упадок стал уже явным: восстания, вспыхивавшие тут и там, стали почти непрерывными, пусть даже города Ионии удавалось удерживать более или менее прочно. Ведь Египет с 405 г. до н. э. несколько раз отделялся, а в период с 353 по 342 г. до н. э. был независимым. Артаксеркс III (358-338 до н. э.), суровый и жестокий монарх, убивший много народу, включая собственных братьев и сестёр, конечно, был не тем человеком, какой требовался в подобной ситуации. Но важнейшее событие в период его царствования произошло за пределами империи: в 338 г. до н. э. Филипп Македонский положил конец независимости греческих полисов. Мог ли ему помешать Ахеменид? Во всяком случае, ему следовало бы сделать всё ради этого. Как и многие предшественники, Артаксеркс был убит собственным слугой, Багоем. Последний, евнух, в 336 г. до н. э. передал трон Дарию III Кодоману, а в 334 г. до н. э. в Малой Азии высадился Александр.