В историческом плане дело обстоит иначе. Хотя империя, персидское царство Ахеменидов, появилась в Иране очень давно, около двух с половиной тысячелетий назад, и после периодов упадка она возрождалась под другими именами: государство Аршакидов, Сасанидов, Сефевидов, Каджаров, Пахлави, в 1971 г. она торжественно отпраздновала две с половиной тысячи лет и ей на смену пришла Республика Иран, не только жителей этого государства можно называть в истории иранцами — претендовать на это название имеют полное право и многие другие народы, не всегда жившие на территории империи, такие, как скифы, согдийцы, тохары и другие афганцы, хоть это название они носили не всегда и могли именоваться жителями Селевкидского, арабского, сельджукского или государства Ильханов.
Действительно, более чем половину своей долгой истории территория, образующая современный Иран, находилась под чужим владычеством — ассирийцев, эламитов или урартов в незапамятные времена, греков в древности, арабов во второй половине первого тысячелетия нашей эры, тюрков и монголов в средние века. Бывало, при такой зависимости начиналась денационализация, культура меняла направленность, особенно в эпохи греческого и арабского верховенства, во времена, когда Иран становился эллинистической, омейядской, аббасидской, тюркской, монгольской провинцией. Но бывало и так, что он почти сразу же включал завоевателей в свой состав, иранизировал, и их вожди, тюрки или монголы, начинали говорить на его языке и вести иранскую политику. На обширных территориях Ирана, не обязательно связанных меж собой, независимо от того, находились ли они под иранской властью или нет, часто расцветала культура, создавались произведения искусства, проводилась политика, воплощавшая дух иранизма, способствуя его известности и распространению. Ведь маздеизм зародился не у мидийцев или персов — очень вероятно, что это произошло в практически безвестном Хорезме. Ведь не в Иранской империи появились на свет или трудились некоторые из величайших иранских гениев, а в Газни, то есть в Афганистане, в Ургенче, то есть в том же Хорезме, в Бухаре, то есть в современном Узбекистане, часто при тюркских суверенах. Скифы развивали своё чудесное искусство звериного стиля в степях Причерноморья. Разве в Иране откажутся от величайшего поэта Фирдоуси из-за того, что он творил в Средней Азии? Разве не признают величайшего учёного Бируни, потому что он родился в Кяте, а умер в Газни? Пусть даже непреходящий характер империи, глубокое убеждение современных иранцев, что предки жили на их родине тысячи лет, а они сами наследуют её колоссальную историю, делают отождествление страны и народа более допустимым, чем в других местах, всё равно такое отождествление отсекает слишком многих. Иранец— это не обязательно подданный или гражданин Ирана.