Звонок повторился; затем послышался глухой стук в дверь. Я не обязана открывать. Может, я вообще ушла на прогулку. Может, в ванной моюсь. Может, за мной друзья заехали. Впрочем, какая разница? Если у них есть ордер, мое присутствие им вовсе не нужно. Сами справятся.
Со стоном я запихнула находки обратно в вентиляцию. Комкая листы, заталкивала их как можно глубже. Закрутила решетку двумя шурупами, и тут звонок снова зазвонил, и я не успела закрутить третий шуруп, и сунула его в карман, и бросилась вниз по ступеням – растрепанная, помятая, словно только что из постели.
Так даже натуральнее.
В прихожей я глубоко вдохнула, искривила рот нарочитым зевком, открыла дверь. Солнце светило Эверетту в спину. В одной руке он держал мобильник, другую занес, чтобы снова постучать. Он просиял, когда я бросилась ему на шею. Слава богу. Эверетт. Не полиция, а Эверетт.
Ногами я обхватила его за талию, вдохнула знакомый запах – гель для волос, мыло, крахмал, – и он, неся меня, вошел, засмеялся.
– Я тоже по тебе скучал, Николетта. Извини, что разбудил, – очень уж хотелось сделать сюрприз.
Я соскользнула на пол, оглядела Эверетта: джинсы, футболка поло. Чемодан стоял на крыльце.
– Сюрприз удался, – сказала я, не выпуская его из объятий, еще не веря, что он – здесь, такой сильный, такой надежный. – Каким ветром тебя занесло?
– Ты просила о помощи – и вот я прилетел. Такие дела на расстоянии не решаются – присутствие необходимо. Вдобавок и повод с тобой повидаться.
Эверетт скользнул по мне взглядом, зафиксировал неприбранные волосы, мятые шорты. Улыбка погасла; чтобы выгадать время, он изобразил замешательство.
– Где мой чемодан? А, вот он…
Эверетт потащил чемодан в прихожую. Когда он поднял глаза, на лице успели восстановиться его фирменные спокойствие и собранность.
– Каковы наши дальнейшие действия? – спросила я.
Плечи напряглись, на глаза давила зарождающаяся мигрень.
– По дороге я заскочил в полицию. Припугнул их. Теперь до медицинского освидетельствования твоего отца они к нему с вопросами не сунутся.
Тело само собой расслабилось, мышцы обмякли.
– Боже. Эверетт, я тебя люблю.
Стоя посреди гостиной, он оценивал обстановку: всюду коробки; расшатанный стол, скрипучая экранная дверь. Напольное покрытие, знававшее лучшие времена; мебель отодвинута от недавно покрашенных стен. Он оценивал меня. Мой внешний вид. Я прижала ладони к бокам, чтобы унять дрожь.
– Я обещал разрулить – и разрулю, – произнес Эверетт.
– Спасибо, – сказала я.
И что дальше? Я не думала, что Эверетт когда-либо увидит этот дом; а он увидел. Еще один беглый взгляд.