В момент залпа противника борт находился под сорок пять градусов к нему, а расстояние начало увеличиваться. Но всё же вражеские ядра изрядно повредили шхуну, разбив одно орудие. Сорвавшись с креплений, оно могло натворить много дел, но рядом никого не было, а от дальнейшего движения по палубе его удержала шлюпка, в которую оно и врезалось. Снизу послышался звон стёкол в каюте. Гады! Раскурочили капитанское гнёздышко. Двум матросам досталось обломками, но кажется ничего серьёзного. Их уже осматривал Сергей, накладывая повязки.
«Змея» довернула борт, канониры с помощниками подскочили к оставшимся пяти орудиям и поправили наводку. Залп! От вражеского борта полетели щепки. Ещё два орудия слетело с креплений, в фальшборте зияли бреши, через которые стрелки начали азартно, и почти безнаказанно расстреливать элемейских матросов. Те отвечали, но мазали безбожно своими круглыми пулями на таком расстоянии. Люди носились по палубе, спуская, заводя и поднимая паруса. Ещё два человека упало, сражённые пулями. Убиты или ранены невидно, выяснять некогда. «Змея» повернулась носом, и разрядила ещё два орудия с сократившегося расстояния в раскуроченный борт противника. Ещё минус одно орудие. На вражеской палубе валяются тела. Ружейная стрельба мешает канонирам заряжать пушки, но они не перестают работать.
Только тут Саша заметил, что солдаты на элимейской шхуне с голыми ногами и в довольно длинных красных рубахах. Ну, да – политика, ориентированная на традиции предков. А в данном случае это могут быть только дакрийские традиции. Они тоже очень разные, но некоторые понятия и представления их объединяют. В частности, оригинальная одежда.
Расстояние быстро сокращалось. Удобней было бы сходиться с противником правым бортом, догоняя его. Но в этом случае можно даже не сомневаться, что его пушки перезарядятся быстрее, чем у Саши, и тогда «Змея» получит залп в упор по повреждённому борту. Поэтому он принял рискованное решение идти прежним курсом, обрезая элимейской шхуне корму. К тому же так ветер полнее и не надо терять скорость во время перестановки парусов.
Когда между кораблями оставалось порядка пятидесяти метров, и они находились по отношению друг к другу почти по прямым углом, пушки левого борта смогли дать нестройный залп, целясь в края уже сделанных прорех, чтобы ядра не рикошетили. Снова щепки, вопли, а шхуна уже заходит за корму противнику, где притаились канониры у двух заряженных орудий, и собирались солдаты для абордажа. Ну, что же, пора доставать козыря.
– Тимандра! Всем гранатомётчикам на нос! – Крикнул он, сам тоже припустив туда.