Встречаться с матерью не хотелось, и я сразу направилась в кабинет главы нашей семьи.
— Элеяра! Что с твоими волосами? — По холлу осязаемой волной разлилось чужое недовольство. — И вообще, что у тебя за вид? Где перчатки? Капор?
То, чего меньше всего хочешь, обычно и случается. Навстречу мне шла мама. Впереди нее летело облако духов — цветочно-сладких, немного удушливых на мой вкус.
Золотистые волосы собраны в низкий пучок, тонкая прядка, выбившись из него, возлежала в декольте ярко-синего платья на пышной груди. Сапфирные серьги в ушах подчеркивали небесный цвет глаз. Как всегда, прекрасная и блестящая леди мазнула накрашенными губами у моей щеки и недовольно покачала головой:
— Не следишь ты за собой, Элеяра, вид у тебя какой-то тусклый. Я понимаю, ты будущий маг, но нельзя же вечно скрывать недостатки иллюзиями!
Я сделала глубокий вдох и крепче сжала ручки ридикюля. Никогда не скрывала свои недостатки магией, только веснушки и рыжий цвет волос, и то под давлением любимых родственниц.
— Нет, милая, так ты ни за что не выйдешь замуж, — вынесла вердикт мама, закончив осмотр. — Берн пример с Кристы — она идеально выглядит и днем и ночью.
— Разумеется, мама.
Спорить нет смысла. Если покорно со всем соглашаться, поток критики быстро иссякнет.
— Для магичек есть послабления в этикете и правилах приличия. Но ты, Элеяра, рождена леди, а не простолюдинкой, помни об этом. — Погрозив мне пальцем, леди Кимстар закончила свои поучения и отправилась дальше.
Такое ощущение, что она забыла о моей ссоре с отцом и изгнании из рода. Будто и не уезжала я поспешно из дома, забыв почти все вещи. Впрочем, о чем я? Феноменальной память у мамы была только для Кристы, для ее желаний и нужд.
Невесело оказаться ребенком, которого не ждали и не хотели…
Постояв немного возле кабинета, решительно постучала в дверь.
— Войдите, — раздалось отстраненное в ответ.
Нахмурив лоб, отец сосредоточенно чертил схему очередного артефакта. Если дед считался талантливым магом иллюзий, то папа всего добился упорством. Сотни неудач предшествовали победам, тысячи впустую вложенных лэтов — достойной награде за редкие открытия.
Меня не замечали — пришлось кашлянуть.
— Добрый вечер, отец.
Карандаш замер. Уставший, с посеребренными сединой висками шатен поднял голову. Миг на узнавание — и он вскочил с кресла. В два широких шага оказался рядом и крепко-крепко обнял.
— Элея!
— Папа…
Горло перехватило, и с минуту точно я не могла выдавить из себя и слова. А когда смогла, первым заговорил отец:
— Доченька, прости. Не знаю, что на меня нашло… Я не соображал, что говорил, прости!