К тому моменту, как мы вышли к площади, вид у меня был пугающий. Даже некоторые нищие шарахались прочь, затыкали нос руками, делали странные знаки в воздухе. Хитрый сказал, что демонов отпугивают.
— Садись, — указал он мне на ступени местного дома управления. — Сегодня ты вместо Красавчика будешь. Помни, лицо несчастное, голос тихий, в глаза заглядывай, желательно подвывать что-то. Неважно что, они все равно не слушают. Главное — эффект! — подмигнул мне, доставая из дырявой сумки грязный плащ. Накинул себе на плечи, расправляя, чтобы все пятна и дыры были лучше видны. Подобрал с мостовой комок грязи, растер по рукам и мазнул щеки, растрепал и без того торчащие в разные стороны волосы и сел рядом со мной.
— И что теперь? — оглядываю пустую площадь. Ступени и ближайшие закоулки заполнялись другими попрошайками. Люди брели отовсюду, кто прихрамывал, кто стонал. Толи в роль вживался, толи действительно плохо.
— Ждем. — Пожал он плечами. — Как только кто появится — лови. Тянешь руки, но одежды не касайся, они этого не любят, ударить могут. И главное не забывай подвывать. У тебя должно получиться. Видишь, как другие косятся? — оглядываю соседей. Действительно смотрят. Оценивающе, некоторые даже завистливо. — Ты у нас красавец. Давай работать, — дернул меня за рукав, мотнув головой в сторону подъехавших всадников.
Трое мужчин в синих мундирах, с какими блестящими штуками и цепочками на груди. Они лихо разрезали поток людей, который постепенно заполнял площадь. Завороженно смотрю на них. Красиво. Черные кони с длинными гривами тоже все в каких-то штуках, позвякивают, блестят на выглядывающем сквозь тучи солнце.
Всадники остановились у нашего крыльца, спешиваясь. Сняли шлемы в виде морд неизвестных мне животных с кисточками на затылке. На поясе у каждого меч и кинжал. Рукоять и гарда сверкают россыпью драгоценных камней, ослепляя.
— За лошадьми пригляди, — кинул монетку Хитрому один из них. Парень ловко поймал ее и кивнул, пересаживаясь ближе к началу лестницы, цепко глядя в толпу. — Капюшон-то сними, — напомнил он мне, проползая мимо.
Стягиваю капюшон, но поздно. Всадники уже прошли мимо, не удостоив меня и взглядом. Другие такой оплошности не допустили. Подползают к ним, едва касаясь грязными руками черных плащей, бубнят что-то. Вот уже три монетки покатились по ступеням, вызвав шевеление в рядах нищих. Вскоре началась почти настоящая драка за небольшие кругляшки, что затерялись в этой свалке. Не сдержавшись, морщусь. Мерзко на душе. Хитрый недовольно качает головой.
Мимо нас проходили люди. Поначалу разглядывать их казалось интересно, но потом надоело. Они для меня превратились в один сплошной поток одинаковых лиц в яркой одежде. Некоторые шипели сквозь зубы, бросая монеты, некоторые пинали или даже наступали на пальцы, когда тянешься за деньгами. Мысли медленно ворочались в голове. Неужели люди на самом деле такие? Почему-то обидно. Смотрю на нищих, которые уже и на людей-то не похожи. Сидят, все в грязи, переглядываются, готовые за монетку убить соседа. И им такая жизнь кажется правильной. Понимаю, другого выхода может, и нет, но… Мне казалось, что человек в любой ситуации должен оставаться человеком, а не становиться таким вот… Я все реже протягиваю руки, пальцы болят. Мне их за полдня уже трижды отдавили тяжелыми сапогами. Уже и притворяться не надо, они и так дрожат. Ко всему прочему снова начался дождь. Многие нищие разбежались, заметив, что людей на площади все меньше. Мы же с Хитрым продолжали сидеть. Он следит за лошадьми, отрабатывая плату, я продолжаю попрошайничать.