Зрение нехотя возвращается, обретают четкость тени, не расползаются больше кляксами. Вижу людей. Страшные, молчаливые с длинными мечами, которые сверкают, словно серебристые молнии. Мир замедляется, не замирает, как в прошлый раз, сопротивляется. Хитрый бросается наперерез одному из них, сжимая в руках короткое лезвие ножа. Миг и его застиранная желтая рубаха темнеет. Ткань жадно впитывает кровь. Она стекает вниз, льется ручейком по штанам, опадая тяжелыми каплями на пол. Ловлю его удивленный взгляд. Словно выдернули из него что-то. Заваливается на бок, сползает вниз, оставляя яркий мазок на стене. Смотрит на меня такими же пустыми, как у Хорха глазами.
Наваждение пропадает, время набрасывается на меня, впивается в уши криками. Хватаю застывшего рядом Арри, откидываю в сторону старую поваленную дверь, что закрывает широкую дыру в стене и ныряю туда, сдирая кожу о неровные края. Катимся по грязной мостовой. Камни больно впиваются в спину, прижимаю к себе Арри, закрываю от этой боли. Вскакиваем одновременно. Тяну его за руку в ближайшую подворотню. Неважно куда. Нужно просто бежать, как можно дальше и быстрее.
Темная фигура, словно соткана из мрака, преграждает дорогу, сверкает в ее руках серебряная полоска смертоносной стали. Останавливаюсь, задвигаю дрожащего Арри за спину. Время больше не слушается, пролетает мимо, выворачивается из рук, стремясь бежать еще быстрее.
— Стража! Всем стоять! — заплясали на стенах и лужах яркие отблески света. Узкий переулок за мгновение заполнился людьми. Не разбираю лиц. Лишь одинаковая форма серого цвета. Чувствую спиной прерывистое дыхание Арри, его пальцы до боли впиваются в плечи.
Кто-то хватает меня, бьет под колени, выкручивает руки. Скребут по плащу, срываются пальцы Арри. Пытаюсь дернуться, освободиться, удержать свое счастье, но сильный удар по спине роняет меня на мостовую, заставляет захлебываться грязью.
Куда-то тащат, не ослабляя захвата. Вижу лишь свои ноги, волочатся по мостовой, цепляются за камни, рваные сапоги разгоняют волны на частых лужах. Капюшон все ниже сползает на лицо, липнет к коже, почти задыхаюсь от него. Слышу крики, едва различая в них знакомые голоса. Арри. Кричит громче всех, значит жив.
Дождь перестал бить по голове. В лицо пахнуло теплом, запахом бумаги и затхлостью. Ноги считают ступени. Три, десять, пятнадцать. Тепло тает, снова возвращается холод. Каменный пол, стены, неровно отесанные валуны грязного цвета. Меня бросают на ком грязной соломы. Больно бьюсь о стену головой. Искры из глаз. Протяжный скрип и лязг задвигаемого засова. Тишина, лишь тихий шепот падающей где-то воды. Возвращается теплая темнота, тянет ко мне свои щупальца, опутывает, убаюкивает. Как же не вовремя в этот раз. Медленно тону в ней, карабкаюсь, пытаюсь выплыть, но захлебываюсь. Она утаскивает все дальше на темное тихое дно.