Теперь же — религиозная сатира в стихах.
«Вы помните ль то розовое поле…»
Вкратце содержание поэмы изложено самим поэтом в его набросках: «Святой дух, призвав Гавриила, открывает ему свою любовь и производит в сводники. Гавриил влюблен. Сатана и Мария».
В «Гавриилиаде» Пушкин пародирует известное евангельское сказание о деве Марии, чудесным образом родившей Христа.
Лукавый сатана, архангел Гавриил и господь бог вступают в поэме в яростное соперничество, чтобы завоевать любовь прекрасной Марии. Даже по самым смелым понятиям того времени тут было неслыханное богохульство.
Прелесть и одновременно опасность стихов усиливаются тем, что Пушкин легко переходит с небес на землю. Описывая любовные похождения евангельских героев, тут же говорит о себе самом и явно намекает на собственных друзей и подруг:
Поговорим о странностях любви
(Другого я не мыслю разговора).
В одном из списков поэмы, принадлежавшем, видимо, южным приятелям поэта, против слов: «так иногда супругу генерала затянутый прельщает адъютант» — значилось — «Алексеев».
Николай Алексеев, задушевный кишиневский друг Пушкина (вместе жили на одной квартире после того, как сгорел дом Инзова), действительно ухаживал за одной чиновной дамой, которую, кстати, и звали Марией. Пушкин некоторое время был его «лукавым соперником», так что для друзей битва сатаны, бога и архангела за прекрасную богородицу была еще и пародией на их собственные похождения. Сохранились некоторые противоречивые сведения о том, что даря Алексееву поэму, Пушкин, вероятно, добавил нечто вроде посвящения:
Вот муза, резвая болтунья,
Которую ты столь любил.
Раскаялась моя шалунья,
Придворный тон ее пленил;
Ее всевышний осенил
Своей небесной благодатью…
Конечно, здесь те же шутки, что и в письме к Тургеневу.
Архив Алексеева, к сожалению, почти полностью исчез, а вместе с ним множество запретных пушкинских строк, и, вероятно, самый полный текст «апокалиптической поэмы».
Рассылая ее даже самым близким друзьям, Александр Сергеевич тщательно убирает малейшие признаки, способные выдать автора.
Однако много лет спустя выходят «наружу» и распространяются несколько строк, отсутствовавших во всех остальных копиях.
В том месте, где бес и архангел вступают в рукопашную схватку, Пушкин в своей легкой, непринужденной манере переводит рассказ на себя и своих друзей:
Не правда ли? вы помните то поле,
Друзья мои, где в прежни дни, весной,
Оставя класс, играли мы на воле
И тешились отважною борьбой.
Усталые, забыв и брань и речи,
Так ангелы боролись меж собой.
В списке, находившемся у Алексеева, было еще более откровенно, и упоминались имена: