При этих его словах Заряночка зарумянилась от радости и наде-жды, ибо так поняла она речь своего спутника, что тот намерен отвезти её завтра к Замку Обета. Рыцарь же заговорил снова, и теперь голос его звучал бодро: «Что до этой хижины, госпожа, рассказ о ней короток; ибо своими собственными руками выстроил я её лет пятнадцать назад; и приезжаю я в эти места снова и снова, когда на душе у меня неспокойно и чёрное бремя зла давит невыносимо на сердце; и порою удавалось мне превозмочь зло, а порою нет». – «Да возьмёшь ты верх и на этот раз!» – пожелала девушка. Ничего не ответил ей незнакомец в чёрном, но заговорил о другом, и оба держались друг с другом приветливо и открыто, пока не сомкнулась вокруг них августовская ночь. Тогда объявила Заряночка: «Теперь хотела бы я отдохнуть, ибо глаза мои закрываются сами собой. Завтра утром ты не приходи сюда, но подожди в отдалении, пока сама я не позову тебя, как нынче вечером; а после, прежде чем мы снова разделим трапезу, ты скажешь мне, чего от меня хочешь». Собеседник девушки поднялся, чтобы уйти, и Заряночка протянула ему в сумерках руку, и он заметил это, но сказал: «Нет, ежели возьму я твою руку, то и всем телом завладею». С этими словами Чёрный Рыцарь удалился, Заряночка же легла спать в одной сорочке и тотчас же уснула крепким, без сновидений, сном; и позабыла обо всём до тех пор, пока поутру не поднялось солнце.
Глава XVI
Они задерживаются в долине ещё на сутки
И вот лучи солнца проникли в хижину, и проснулась Заряночка, и немедленно поднялась, и спустилась к реке, и смыла с себя ночь; а затем, одевшись, покричала рыцаря; и явился он, с видом удручённым и встревоженным, засим подумала про себя Заряночка: «Очень хорошо; он поступит так, как угодно мне».
И предстала перед ним девушка и пожелала спутнику доброго утра, он же поглядел на неё скорбно. И молвила Заряночка: «Настало мне время попросить тебя, чтобы отвёз ты меня назад в Замок Обета, к моим друзьям». Чёрный Рыцарь не торопился с ответом, и девушка заговорила снова: «Либо исполнишь ты мою просьбу, либо придётся тебе отвезти меня в Красную Крепость и передать тамошнему тирану; а из твоих же собственных уст слышала я, что это сулит мне не что иное, как стыд, и муки, и смерть. И полагаю я, сделать этого ты не сможешь… Нет, – поспешила добавить девушка, прерывая своего собеседника, готового уже разразиться потоком слов, – я понимаю, что тебе это труда не составит, ежели только позволит тебе сердце, ибо ты сильнее меня и можешь сломать мой лук и отнять у меня нож; ты можешь скрутить меня верёвками и накрепко привязать к седлу, и так отвезти моё беспомощное тело в рабство и на погибель. Но ты сказал, что любишь меня, и в этом я тебе верю. Потому знаю я, что не станешь ты поступать так».