С каждым произнесенным словом наши руки оплетало все больше голубоватых нитей магической силы. Последнее слово — и нити вспыхивают, на мгновение охватывая холодным пламенем руки, а потом исчезают. Клятва дана. Нарушить ее — значит умереть.
За мной клятву принесли остальные невесты. И только после этого Луиза сочла нужным пояснить:
— Учтите, нарушение клятвы карается смертью. Мгновенной. — Она обвела нас строгим, проникновенным взглядом. — Надеюсь, вы не станете рисковать.
— Да кому мы могли бы рассказать… — пробормотала одна из невест.
— Это верно, — Луиза улыбнулась. — Никому. А теперь подробнее о шиагах и о месте нашей академии в их жизни.
Девушки притихли, во все глаза уставившись на преподавательницу. Роптать по поводу данной клятвы с летальным исходом никто не решился.
— На самом деле все просто. У шиагов нет женщин. Шиаги — раса мужчин. Но именно человеческие женщины подходят им для продолжения рода. Вот почему они ищут невест среди людей.
Луиза замолчала, давая осмыслить сказанное.
Что ж, нечто подобное стоило предположить. Иначе с чего бы этим могущественным существам, на которых даже магия не действует, если верить встреченному мною ночью шиагу, простые человеческие девушки? А так все понятно — просто выбора у них нет, приходится выбирать из того, что есть, а именно, из расы людей.
— Я не знаю наверняка, как это происходит, но в определенный период шиаг может увидеть, каким станет ребенок по достижении восемнадцатилетнего возраста. Так они выбирают. Посещают новорожденного в определенный период, видят, каким он станет, и решают — достоин метки или нет. Если полагают, что достоин, ставят метку. Недостоин — не ставят.
— И при этом высчитывают, чтобы не набрать невест больше, чем по двадцать три раз в три года? — полюбопытствовала я, раз уж никто задать этот вопрос не удосужился. Видимо, подобные моменты невест попросту не волновали. Вот как отличить шиагов одного титула от другого — это да, это им интересно. — Почему именно двадцать три? И не случалось ли, что шиаги выбирали больше или меньше?
— Именно двадцать три. Ни больше ни меньше. Но почему именно такое количество и почему раз в три года, нам неизвестно. Даже нам.
Луиза держалась не в пример лучше гарпии — уничтожающие взгляды не швыряла, отвечала спокойно. Может, это потому, что я не задаю ненужных вопросов или пока ее не довожу?
— А что-нибудь… — начала было девушка, но вдруг засмущалась. Ну надо же, та самая, на которую блондинка-сирена орала в коридоре. Эта, значит, еще и скромная. Но, собравшись с духом, все же спросила: — Что-нибудь известно о происшествии в этом году? Я имею в виду… смерть одной из невест.