Пишем дальше: «Упокоение умертвий, приготовление лекарственных трав и смесей против нежити…» Ах да, слабительное нужно упомянуть. Незаменимое средство в семейной жизни. Ну, я так думаю.
Над списком, конечно, пришлось потрудиться. Вспомнить, что вообще успела освоить за годы учебы в магической академии. Не знаю, как они теперь устроят мне практику перед показом талантов и что вообще выберут достойным демонстрации перед шиагами, но это не мои проблемы. Пусть придумывают что хотят. Попросят исполнить что попроще, даже спеть могу. Надеюсь, после этого хоть одного из шиагов вынесут из зала, чтобы не на своих двоих после моего пения выбрался!
Через полчаса собрав листочки, леди Олейна объявила:
— На сегодня свободны. Я изучу ваши записи и составлю индивидуальное расписание каждой, ну а на сегодня пусть будет небольшой перерыв. Думаю, после вчерашнего приема, — она улыбнулась, — вам не терпится просто поболтать друг с другом.
Надо же, сегодня и вправду будет немного свободного времени. Какая удача! Нужно обязательно этим воспользоваться.
Обрадованные девушки поспешили на обед.
— Ты представляешь, — раздался рядом голос симпатичной миниатюрной шатенки, — сегодня утром просыпаюсь, а в вазе на столе — цветок!
— Какой? Что за цветок? — спросила другая.
— Ромашка… оранжевая ромашка!
— Ой… я не помню, что это значит.
— Приглашение на свидание. Днем, представляешь? Это значит, что мы увидимся уже сегодня.
Невеста, та самая, которую унизила в первый же день блондинка-сирена, тоже внимательно прислушивалась к разговору. Но как только речь зашла о свидании, странно зарделась и отвернулась. Альтарини проследила за ней внимательным взглядом, но ничего говорить не стала. Она, похоже, вообще была молчалива, а уж в душу к кому-нибудь лезть, даже к подруге, и подавно не собиралась.
— Эвелин! — меня окликнула Дейдра. Она из аудитории вышла одной из последних. — Подожди, давай поговорим.
Я замедлила шаг.
— Ну, давай поговорим.
— Прости, — выдохнула Дейдра, нагоняя меня. — Вела себя как дура. Прости, ладно?
— Значит, ты на меня больше не обижаешься?
Она помотала головой.
— Нет. Говорю же, как дура себя повела. Но просто, понимаешь, обидно стало. Ты, получается, мне совсем не доверяешь, если о внимании шиагов не рассказала. Об этой комнате перекрашенной, о сережках. Я ведь думала, что мы подружились, что можем друг другу доверять. А потом узнала, что ты все это скрыла.
— Не скрывала я. Просто… не подумала вообще, что об этом нужно рассказать.
— У тебя другое отношение. К шиагам, к нашему положению, — она кивнула. А потом вдруг с тревогой посмотрела на меня: — Как ты? — И шепотом добавила: — С тобой вчера ничего не сделали?