– Ладно. Но только недолго!
Ринка сжала кулаки и отвернулась, сделав вид, что за окном машины что-то невесть какое интересное. Сколько раз обещала себе: не просить! Не унижаться! Надо быть взрослой и самодостаточной.
И хоть кошку завести, что ли.
Взгляд Ринки скользнул по автобусной остановке, зацепился за трехцветную кошку, сидящую на лавке, и тут в мозгу щелкнуло: Аполлония! Вот же она!
– Петь, останови! Там кошка!..
– Какая еще кошка, Рина! Что за глупости! – разумеется, Петр и не подумал затормозить.
– Соседкина, Аполлония. Бабулька старенькая, волнуется. Пожалуйста, Петь!
– Рина. Я не могу опаздывать на работу. Позвони соседке и скажи, где видела кошку. Она сама заберет.
– У меня нет ее телефона.
– Значит, кто-то другой ей скажет. Ты прекрасно понимаешь, что нельзя опаздывать на лекцию только потому, что у кого-то сбежала кошка. Твоя система приоритетов…
О боже. Боже! Только не это!
Ринка мысленно застонала и так же мысленно зажала уши руками. Зачем она дала повод, теперь Петр до самого универа не замолчит!
Она оказалась права. Все пятнадцать минут, что они ехали до Воробьевых, Петр с абсолютно серьезным видом читал ей лекцию о важности образования, пунктуальности и прочей хрени. А она смотрела на проносящиеся мимо дома, столбы, желтеющие деревья – и видела перед собой кошку. Пушистую, трехцветную, домашнюю кошку, внезапно лишившуюся дома. А может быть, и чего-то большего, чем дом. То есть, конечно, Ринка прекрасно понимала, что это глупо – проецировать на животное собственные беды, но…
Одиночество. Ненужность. Осенняя холодная хмарь. Одиночество.
Нельзя оставить кошку там. Она же домашняя, глупая зверюшка, она же не умеет жить на улице и наверняка не найдет дорогу домой. А вечером ее какой-нибудь бомж найдет и съест, она же не помоечная тощая кошка, а упитанная, домашняя.
Совсем-совсем беззащитная.
Надо вернуть ее домой. Пусть хоть у кошки все будет хорошо!
– Ровно в пять, не опаздывай.
Ринка так глубоко ушла в свои мысли, что не заметила, как «Опель» остановился напротив универа.
Вот и хорошо, занудная нотация пролетела мимо ушей. И вообще, хватит уже Петру решать за нее.
– Ага, – бросила она, подхватила сумку…
– Зонт, Рина!
– Угу, – забрала протянутый зонт и тут же его раскрыла: с хмурого неба капало.
А сделав несколько шагов в сторону универа, обернулась, убедилась, что Петр отъехал и занят дорожным движением – и побежала обратно, к переходу. Был шанс успеть на автобус, показавшийся в конце квартала.
Слегка подмокшая, но не утратившая высокомерия кошка так и сидела на лавке, обернувшись пушистым хвостом. На Ринку она даже не глянула, а на «кис-кис» не отреагировала.