Дипак выложил все, что наболело, внятно объяснив причины, якобы толкнувшие его на этот поступок: разочарование, уныние, охватившее его из-за намерения жильцов заменить его пошлым механизмом, унижение, которое он испытал, когда его обвинили в порче деталей. С ним обошлись как с пустым местом, несмотря на его преданность; обитатели этого дома, ради которых он был готов всем пожертвовать, продемонстрировали, что им на него плевать. А раз так, то почему не прихватить то, что плохо лежит? Кража ожерелья не разорила бы миссис Коллинз: у нее есть страховка. Но какой страховкой он обеспечит старость своей супруги? Зарплатой за год?
— Наверное, мне следовало бы раскаяться в содеянном, — продолжал он, — и добиться таким образом смягчения наказания, но я не испытываю угрызений совести. Более того, мне приятно отплатить вам той же монетой. Монета — это как раз то, к чему сводится ваша благодарность.
Дипак снял фуражку, аккуратно сложил плащ на крышке конторки и протянул инспектору руки.
Пильгес достал из кармана наручники, но надевать их на Дипака не стал.
— Это лишнее, наденем перед участком. — И он крепко взял Дипака за руку.
Жильцы наблюдали, как лифтер садится на заднее сиденье полицейского автомобиля. Они были так ошеломлены, что высыпали под козырек, чтобы проводить взглядами машину, удалявшуюся в сторону Вашингтон-сквер-парка.
Вернувшись в холл, миссис Уильямс болезненно поморщилась.
— Не говорите мне, что все начнется снова и что днем нам придется подниматься к себе пешком!
У профессора Бронштейна зазвонил телефон.
— Если я опоздаю на студию, меня уволят! Ну и что, что дождь? Если надо, я поеду на метро. Умоляю, папа, попроси Дипака за мной подняться!
Профессор нашел единственный способ помочь дочери — обратиться за поддержкой к соседям.
— Если в этом доме еще сохранились остатки человеколюбия, то мне понадобятся добровольцы, чтобы помочь Хлое.
Первой на призыв откликнулась миссис Коллинз.
— Мало вам того, что сейчас произошло? — воскликнула она. — Живее, все наверх!
Ее властный окрик мобилизовал армию поддержки. К двинувшейся вверх по лестнице процессии примкнули даже Уильямсы.
Вскоре Хлоя услышала оглушительный стук в дверь ее кухни.
Все действовали вразнобой, поэтому спуск происходил в полном беспорядке. Это был форменный хаос. Отец донес дочь до пятого этажа, там его сменил Зелдофф. Кресло тащила мадам Леклер, ей помогала миссис Уильямс, которая вцепилась в колесо, за что получила нагоняй от миссис Коллинз, заявившей, что от нее нет никакого толку. Ее, блаженно улыбаясь, сменила миссис Зелдофф. Моррисон, разбуженный гвалтом, вывалился на площадку в одних трусах и задал вопрос, которого не следовало задавать: что случилось с Дипаком?