Странное дело, самое яркое воспоминание — родители у моей койки, когда я очнулась в больнице, и слезы на глазах у отца.
Санджай, точно так же как я не хотела тогда отказываться от этого забега, теперь я не хочу, чтобы ты из-за меня отказался от того, что создал.
Не нужно много времени для того, чтобы по достоинству оценить такого мужчину, как ты. Однажды ты прямо спросил меня, какое расстояние нас разделяет — целый океан или всего восемь этажей. На самом деле оно гораздо больше: ровно сорок сантиметров.
Мне пора побывать во Флоренции. Когда ты будешь читать это письмо, я уже буду лететь в Италию. Я дала себе слово очень многое сделать! Это твоя заслуга или твоя вина, потому что в номере «Плазы», где мы любили друг друга, ты вернул мне свободу и подарил крылья.
Столько людей по неведомым причинам проходят мимо друг друга, ты сам сказал мне об этом. Но мы поступили по-другому и пережили мгновения счастья — помнишь, ты тоже о них говорил? Они навсегда останутся со мной, как и частица тебя.
Прости, что пишу тебе, вместо того чтобы сказать, но я не создана для расставаний.
Когда-нибудь я буду гулять по улицам Мумбаи и дышать одним с тобой воздухом. Я знаю, это сделает меня счастливой. Быть может, мы даже встретимся в парке.
С нежностью, бесконечно твоя
Хлоя
— Сегодня утром она собрала чемодан и уехала. Взяла с меня слово, что я не стану звонить тебе, — объяснил Дипак, выйдя под козырек к Санджаю.
Тот сложил письмо и спрятал в карман.
— Ну и дурак же я был!
— Три правила! Я просил тебя соблюдать три маленьких правила — неужели это так трудно?
— Трудно! — огрызнулся Санджай.
— Подожди здесь, я сейчас.
Дипак вышел на улицу в обычном костюме.
— Идем, Лали ждет нас к ужину. Мисс Хлое наши услуги больше не нужны, а остальные могут подняться по лестнице.
Санджай хотел остановить такси, но Дипак, верный своим привычкам, заявил, что они поедут на метро.
Лали накрыла стол на троих и приготовила любимое блюдо мужа.
Ужин начался в молчании, но под испытующим взглядом тетки Санджай выложил все без утайки.
— С ней должен был поговорить ты сам, а не Сэм! — упрекнула его Лали, когда он договорил. — Ты должен был ее убедить, что больше всего на свете хочешь быть с ней.
— Что это изменило бы?
— Все, дурень! Ты что, ничего не усвоил из моих рассказов?
— Можно мне узнать, что ты ему рассказывала? — с невинным видом спросил Дипак.
Лали притворилась, что не слышит, и снова взялась за племянника.
— Почему всегда уступки делаем только мы, почему только нам, женщинам, приходится все бросать и переезжать на чужбину? — возмущенно запричитала она.