Перед дворцом, как я помнил с того давнего дня, когда по настоянию Артура принес клятву Круглого стола, располагались две крытые аркады. Дворец, залитый утренним солнцем, выглядел поистине великолепно.
– Вернись сейчас римляне, – с гордостью произнес Артур, – они бы не догадались, что он отстроен почти заново.
– Вернись сейчас римляне, – заметил Исса, – мы бы задали им жару.
Я выбрал его за необычайную зоркость: нам надо было выяснить, сколько во дворце Ланселотовых воинов.
В то утро мы насчитали более десяти часовых. Сразу после рассвета двое копейщиков поднялись на деревянный помост, сооруженный на крыше дворца, и стали смотреть на идущую с севера дорогу. Еще четверо расхаживали по ближайшей аркаде, и естественно было предположить, что на западной, невидимой нам, дежурят столько же. Остальные часовые распределились между террасой и ручьем – очевидно, они патрулировали прибрежную дорогу. Исса, оставив шлем и доспехи, пополз вдоль опушки, чтобы разглядеть фасад виллы между двумя аркадами.
Артур пристально смотрел на белое здание. Он явно ощущал душевный подъем перед дерзкой вылазкой, которой предстояло потрясти новое королевство Ланселота. Вообще, я редко видел Артура таким счастливым. Проникнув далеко внутрь Думнонии, он отбросил все заботы правления; теперь, как встарь, его будущее зависело только от умения обращаться с мечом.
– Думаешь ли ты о браке, Дерфель? – внезапно спросил он.
– Нет. Кайнвин дала обет не выходить замуж, и я никогда не видел нужды ей в этом перечить. – Я коснулся любовного кольца с вплавленным в него кусочком золота от Котла. – На мой взгляд, мы более муж и жена, чем многие из тех, кого соединил друид или священник.
– Я не о том, – сказал Артур, – думаешь ли ты о браке? – Он сделал нажим на слове «о».
– Нет, господин, – отвечал я. – Не думаю.
– Упрямец Дерфель! – поддразнил меня Артур, потом проговорил задумчиво: – Я бы хотел, чтобы меня после смерти похоронили по-христиански.
– Зачем? – ужаснулся я и коснулся стальной кольчуги, чтобы отвратить зло.
– Чтобы нам с Гвиневерой лежать вместе, в одной могиле.
Я вспомнил клочья кожи на Норвеннином скелете и скривился.
– Ты будешь с ней в Ином мире, господин.
– Наши души, да, – признал он, – и наши тени, но разве не могут и наши земные тела лежать рука об руку?
Я мотнул головой.
– Прикажи, чтоб тебя сожгли, если не хочешь, чтобы твоя душа бродила по Британии.
– Может, ты и прав, – беспечно отвечал Артур. Он лежал на животе, скрытый от виллы зарослями крестовника и васильков. Оба мы были без доспехов – их предстояло надеть в сумерках, перед тем как напасть на воинов Ланселота.