– Она этого не сказала, господин.
– Куда еще ей деваться? – спросил Артур, обращая ко мне ледяной взгляд. – Он о ней спрашивал?
– Нет, господин.
Артур рассмеялся горьким, жестоким смехом.
– Бедная Гвиневера. Бедная, бедная Гвиневера. Он ее не любит, верно? Она была для него хорошенькой безделушкой, очередным зеркалом, чтобы любоваться собственной красотой. Как ей, наверное, больно.
– Она молит даровать ей свободу, – повторил я, как и обещал. – Она оставит Гвидра тебе и уедет.
– Не ей выставлять условия, – со злостью отвечал Артур.
– Да, господин.
– Она останется в Думнонии, – объявил Артур.
– Да, господин.
– И ты тоже. Мордред может освободить тебя от клятвы, я – не освобожу. Ты мой воин, Дерфель, и мой советчик, поэтому останешься со мной. С этого дня ты – мой защитник.
Я обернулся к начищенному и заточенному мечу на королевском камне.
– По-прежнему ли я королевский защитник, господин?
– Король у нас уже есть, – сказал Артур. – Я не нарушу клятву, но буду править страной. Я один.
Мне вспомнился мост в Понте, по которому мы проходили перед сражением с Эллой.
– Коли ты не будешь королем, – сказал я, – так будь императором. Повелителем королей.
Он улыбнулся. Впервые с тех пор, как Нимуэ распахнула черный занавес в Морском дворце. Слабо, но улыбнулся. И не отверг мой титул. Император Артур, повелитель королей.
Ланселот сбежал, его войско стояло на коленях, бросив щиты, стяги и копья. Безумие прокатилось по Думнонии, словно гроза, и рассеялось по ветру. Артур победил. Внизу, под палящим летним солнцем, стояла на коленях целая армия. Вот о чем всегда мечтала Гвиневера: Думнония у ног Артура и его меч на королевском камне. Однако она упустила свой шанс. Упустила навсегда.
А для нас, для тех, кто сдержал клятву, наступило долгожданное время: во всем, кроме титула, Артур стал королем.