И ничего этого я не видел, потому что был в Кар-Свосе с Кайнвин, которую любил до беспамятства.
И ждал Мерлина.
* * *
Мерлин и Нимуэ приехали в Кум-Исаф перед самым зимним солнцеворотом. Низкие тучи цеплялись за голые ветви дубов на гористых кряжах. Ручей почти заледенел, палая листва хрустела под ногами, земля стала тверда как камень. Мы жгли огонь в большой комнате, так что в доме было тепло, хотя и трудно дышать: дым клубился под нестругаными балками, прежде чем выбраться через крошечное отверстие в кровле. Другие дымки поднимались из лачуг, которые мои копьеносцы поставили на склоне долины: стены из камня и земли, крытые бревнами и папоротником. Мы пристроили к дому хлев, в котором теперь жили бык, две коровы, три свиньи, хряк, десяток овец и два десятка кур. Днем их выпускали, а на ночь запирали от волков, чей вой постоянно слышали на закате. Иногда по ночам волки скреблись у самого хлева. Овцы испуганно блеяли, куры заполошенно квохтали; тогда Исса, или кто в тот вечер стоял на страже, кричал и бросал головню в сторону лесной опушки, и волки разбегались. Как-то утром, пойдя за водой к ручью, я столкнулся нос к носу со старым волчарой. Он пил, но, когда я выступил из-за кустов, поднял серую морду и уставился на меня, словно приветствуя, прежде чем бесшумно исчезнуть в лесу. Я счел это добрым знаком; в ожидании Мерлина мы были особенно внимательны к предзнаменованиям.
Мы охотились на волков с собаками. Кунеглас подарил нам три пары псов – куда больше и косматее знаменитых повисских борзых, которых Гвиневера держала в Думнонии. Охота помогала моим людям взбодриться, и даже Кайнвин нравились эти долгие холодные дни в лесах. Она надевала кожаные штаны, сапоги и кожаную куртку, заплетала волосы в узел, а на грудь вешала длинный охотничий нож. Она карабкалась по камням и через поваленные деревья, увлекаемая парой собак на длинных поводках. На волков проще всего охотиться с луком и стрелами, однако мало кто из нас владел этим искусством, и мы обходились собаками, боевыми копьями и ножами. К возвращению Мерлина в кладовой Кунегласа скопилась целая кипа волчьих шкур. Король звал нас обратно в Кар-Свос, но мы с Кайнвин были счастливы в нашей маленькой долине, хоть и считали дни в ожидании Мерлина.
Да, мы были счастливы в Кум-Исафе. Кайнвин с увлечением занялась домашними обязанностями, которые прежде выполняли за нее слуги, хотя – удивительное дело – не могла свернуть шею цыпленку и всегда смешила меня тем, как убивает кур. Разумеется, кур могли бы резать служанки, да и мои копьеносцы охотно выполнили бы любую просьбу Кайнвин, но она считала, что должна работать наравне со всеми. Когда дело доходило до того, чтобы убить курицу, утку или гуся, она клала бедную птицу на землю, прижимала ее шею маленькой ножкой и, зажмурившись, решительно дергала – умора, да и только.