– Не по всему, – грустно произнесла она, – лицо. Оно ужасное.
– Я тебе пообещал, что решу и эту проблему, значит решу. Пока что придется потерпеть.
– Спасибо. – услышал я в сопровождение симфонического оркестра имени «Слезы + Сопли».
Я незамедлительно повернулся, она была уже одета. Но сидела на кровати и плакала.
– И чего мы ревем? – присел я рядом.
– Мне страшно.
– Я такой страшный? Или тебя напугала подушка из-под одеяла?
– Издеваешься? – все так же плача, но с улыбкой сказала Ира
– Немного, – признался я. – И чего ты боишься?
– Того что ты меня бросишь. Того что мне опять придется быть самой. Того что вчерашний разговор был нарисован только в моей голове.
– Глупая. Не забивай голову глупостями. Тебя одну я не оставлю.
Вместо ответа она опять оказалась ревущей на моей груди. И ее можно понять. Столько лет одиночества и рабства. Человек просто уже привык, что о нем никто не думает. Его цель в жизни это служить и выносить все тяготы этой рабской службы. А тут раз – и жизнь меняется. Тебя кто-то опекает, заботиться, а ты и рад бы, но не можешь выбросить из головы навязчивую мысль, что это все может в любой момент закончиться. Закончиться именно тогда, когда все вроде наладилось, и ты начинаешь перестраиваться под новое общество, новых людей, привычки, обязанности. Прекрасно ее понимаю. Обняв ее в ответ, я минут пятнадцать просто сидел и поглаживал ее по голове. Ей надо это. И не исключено, что это не последний подобный срыв. С потолка такое, вряд ли произойдет еще раз. Но вот катализаторов вызова такой реакции море.
– Ну что успокоилась? – спросил я, после того как уже минут пять не было ни слез ни всхлипов.
– Да.
– Может, еще поревешь? Ну так что бы потом не хотелось еще, а то вдруг захочется, а подходящих условий не будет? – сквозь улыбку продолжил я подначивать.
– И не буду. Вот, – встала она и с серьезным лицом, пыталась что-то рассмотреть на моей физиономии.
– Ну, нет, так нет. Была бы честь предложена.
Собрав все наши вещи, мы упаковали рюкзаки. Еще раз проверив комнату, не оставили ли чего случайно. Но так ничего и не нашел – направился к двери. Пора было завтракать и идти узнавать, о средствах отправки от сюда.
– Азгор, – окликнула меня Ира, только ухватился я за дверную ручку, – а где твои мечи? Которые, на спине ты носил.
– Что значит где? – не понял я вопрос.
– В наши рюкзаки они не помещаются, в руках их у тебя тоже нет. На поясе у тебя два висит. А еще два где? – каждую фразу Ира сопровождала тычком пальчика на предмет, о котором говорила или о месте, где он должен быть.