Проснувшись, как и ожидали, в полной темноте, мы стали строить планы на предстоящий день, решив отправиться в противоположную сторону, насколько сможем пройти, а затем вернуться к таинственным предметам в надежде на какие-нибудь перемены. После этого мы начали строить догадки о происхождении этой бездны, обратив внимание на то, что вблизи нее непонятные силы, о которых говорил Саид, чувствуются наиболее остро. И тут я вдруг вспомнил о лампе, о которой мы все напрочь забыли, хотя нарочно взяли ее с собой, чтобы испытать в ином мире. Однако чистейшее, совсем прозрачное земляное масло наотрез отказывалось загораться здесь, где в воздухе не хватало необходимых материалов. Провозившись нескончаемо долго и будучи на грани отчаяния, мы уже без особой надежды сунули в нее кусочек зажженного вавилонского факела. И, к нашей великой радости, лампа ожила. В ущелье стало немного светлее, и мы увидели незримый поток непонятного флюида, несущийся впереди пылающего потока многоликого света, извергшегося из искры зарождения. Нам пришло на ум, что этот флюид выплеснулся из зазеркалья, предшествовавшего нашему безбрежью, когда возросшее там до непосильного момента напряжение прорвало его грань и вылилось в пустоту волной Творения. Свет настигал флюид и поглощал его или же воссоединялся с ним, превращаясь затем в облака и сгустки, которым суждено было стать светилами, мирами и другими материалами и предметами, заполняющими безбрежье. Однако не весь флюид соединялся со светом, ибо его было больше. Оставшийся продолжал нестись сквозь просторы, постепенно, как и свет, собираясь в облака и уплотняясь. Но в них не было ни частиц, ни уз, образующих материалы, в них был лишь он, который, в силу своего непостижимого устройства, собирался в свои неописуемые построения, уплотняясь до крохотных, по сравнению с изначальными облаками, песчинок. Однако песчинками они были лишь в просторах безбрежья, и размеры их были вполне соизмеримы с истинными мирами. В силу безупречности построений они обретали свою особую и неповторимую форму. Однако, будучи построены не из частиц и материалов, не обладали ликами деяний истинных миров и не содержали в себе присущих мирам первородных сил, как, например, гнетущая, удерживающая на поверхности мира его предметы и материалы. Однако благодаря их собственным силам, хотя и чуждым силам безбрежья, на их непроницаемой и незыблемой поверхности постепенно все же оседала пыль некоторых материалов, обладавших, очевидно, каким-то родством с этими силами. Эта пыль, повинуясь сочетаниям их и своих внутренних сил, срасталась в кристаллы, каких не было больше нигде, покрывая эту поверхность все нарастающей сверху коркой. Таким образом, с течением времен эти странные образования приобретали очертания истинных миров со всеми присущими им проявлениями и ликами деяний. Они обретали свои светила и собирали на себе уже нормальные материалы безбрежья, становясь, таким образом, полноправными его частями, продолжающими свое восхождение уже как истинные миры.