Пока Наоми сплетала свою магию в чары, он сотворил вокруг них кольцо пламени. Огонь вырвался из земли, отпугивая призраков. Стена пламени выросла почти такой же высоты, как и башни. С ума сойти. Он не просто принц. Он бог огня.
Но даже его магия имела свои лимиты. Пламя начало опадать. Макани стиснул кулаки, пытаясь поднять пламя обратно. Оно отказывалось подчиняться. Ещё полминуты, и от него останется лишь дым.
— Готово, — сказала Наоми, сплетая последнюю вершину звезды.
Она затащила его внутрь центрального круга, затем ударила своей магией по глифу. Он ожил, засветившись бледно-серебристой магией. Призраки кинулись к барьеру, но магия их отпугивала.
— Да! — воскликнула Наоми, вскидывая кулак в воздух, когда ударная волна серебристой магии выплеснулась из защитного заклинания, рассеивая призраков при столкновении.
— Их отбросило глубже в царство духов, — сказал Макани. — Весьма впечатляет, особенно учитывая качество твоего глифа.
Наоми посмотрела вниз.
— А что с ним не так?
— Я никогда не видел такого неряшливого глифа у фейри.
— Сработало же.
— Чудом. Линии совершенно кривые, — заметил он.
Она прищурилась, разглядывая глиф. Ну, может, чуточку — ладно, очень криво, но хотя бы все линии были одинаково кривыми. Хотя бы симметрично.
— Ну, — сказала Наоми. — Это был мой первый раз. Дальше будет только лучше.
— Хуже уже точно не получится.
В его глазах мерцало веселье. Так он её дразнил. Наоми показала ему язык, сообщая, что она об этом думала. И все же удивительно, что он сумел сохранить чувство юмора в аду — это даже удивительнее той магии, которую он сумел сберечь.
— Как это у тебя все ещё есть магия? — спросила Наоми.
— По каким-то причинам осушение работает на мне медленнее.
— Потому что ты Драконорожденный?
— Возможно. Мы более устойчивы к осушению магию. И я сохранял магию. Некоторые из моих навыков, вроде Нюхача и ломателя магии вовсе не требуют магии.
— А вулканы? — спросила она.
— Это требовало много магии, но это необходимо, чтобы сдерживать призраков.
Макани ударил по магии её глифа, сломав её. Когда она разлетелась на куски, он втянул магию в себя. Так вот как он это делал. Он сумел сохранить свою магию так долго, потому что мог ломать вещи, чтобы украсть их силу. Наоми надеялась, что он не решит проделать это с ней. Его друзья подбежали к ним.
— Башни чисты, — доложила Эмма.
— Хорошо, — сказал Макани, выходя в центр двора. Его рука сжала драгоценный камень в подвеске. Когда та раскололась, он втянул в себя магию. Она закружилась по его телу точно ленты тумана. Макани ударил рукой по земле. Двор раскололи трещины, которые сотрясли каменные стены замка. Трясясь, дрожа, они бились в одном ритме с магией Макани. Его сила рябью прокатилась по воздуху, самой мощью чистого безумия. Замок рухнул, хлынув в стороны от их группы. Макани махнул рукой, чтобы направить лавину обломков к армии, стоявшей у задних ворот, и погрести их под камнями их собственной крепости.