- В числе наших сотрудников есть один, который вполне мог бы выступить в роли поджигателя, - всё тем же деревянным тоном заметил управляющий. - Разумеется, невольного. Никто и не подумает усомниться в том, что юный курьер, известный своим неадекватным поведением, мог случайно поджечь фабрику в тот час, когда все были увлечены празднеством.
- Мальчишка-дурак? - сторож осклабился. - Ну наконец-то! Если б кто знал, как он мне надоел! Неужто мы наконец-то от него избавимся?
- По сути, Элвин - единственный, на кого мы имеем моральное право возложить ответственность. Любого вменяемого человека за такое преступление ждала бы неминуемая тюрьма и ссылка. А всё, что ждёт умалишённого, - сумасшедший дом на улице Шляпников. Если вдуматься, подобные учреждения как раз и существуют для такого рода людей. Так что это будет даже на пользу самому мальчику.
Управляющий с печальным видом уселся в кресло и принялся задумчиво вертеть в руках чернильницу.
- В каждом человеке есть искра, - произнёс он. - Искра разума и таланта, способная осветить окружающий мир и сделать его лучше. В некоторых людях она ярче, в других - тусклее. Но искра в душе Элвина слишком тускла. Он не способен дать обществу ничего полезного. Будет лучше, если он проведёт остаток своих дней там, где ему следует быть.
Сторож ничего на это не ответил, поскольку в этот момент как раз был занят очередным внезапным приступом кашля. Похоже, дальнейшая судьба мальчика интересовала его примерно в той же степени, что и судьба фабрики.
- И всё-таки надо не забывать, что дело рискованное. Мы... как бы это выразиться... с огнём играем! - заметил он, откашлявшись.
- А разве это не к лучшему? - усмехнулся управляющий. - Огонь давно поставлен на службу обществу. Он выполняет для нас разную черновую работу, украшает и делает ярче наш быт. Так пусть теперь он для разнообразия послужит нам орудием преобразования!
"Да сколько ж можно! Неужели этот гордец действительно полагает, что ему весь мир подчиняется?! Такое раздутое самомнение нельзя оставлять безнаказанным!"
- Под лежачий камень вода не течёт, и светоч прогресса не вспыхнет сам по себе! Мы должны возжечь его! - завершил Фламболл свою блистательную речь и решительно отложил чернильницу в сторону. - Мы должны сделать последний шаг на пути укрощения огненной стихии! И потому я спрашиваю вас, мистер Кэйн: готовы ли вы оказать мне помощь в этом благородном предприятии? Со мной ли вы?
- Ну что ж... Должны - значит сделаем, - произнёс сторож с усмешкой. - Была бы оплата достойная.
Повернувшись, я выскользнул обратно в Лабиринт. Я весь пылал от гнева и жар моего пламени сливался с окружающей меня клокочущей круговертью. Даже сам я впоследствии не раз удивлялся, насколько же речь управляющего и его коварный план меня распалили. Не знаю, что разозлило меня больше: то пренебрежительно-хозяйское отношение к моей родной стихии, которое Фламболл продемонстрировал во время произошедшего разговора, или то, что он решил использовать для реализации своего замысла Элвина. Несчастного Элвина, который за всю свою жизнь не сделал никому ничего дурного!