Ей кое-как удалось увести его за кусты, когда раздались первые взволнованные крики:
— Кто-нибудь, помогите! Вызовите скорую! Здесь женщине плохо.
— Я же говорил, может она не умерла, — разнервничался парень.
— Поверь мне, Адольф. Она умерла. Ей уже ничем не поможешь.
Ей хотелось исхлестать его по щекам, но он уже пришёл в себя.
— Слушай меня, — они медленно пошли по алее в сторону, противоположную той, куда на крик уже торопились со всех сторон зеваки. — Вы с Амоном медленно и не торопясь сейчас пройдётесь по набережной и подождёте меня у выхода из парка.
Она вытащила из сумки обычный непрозрачный пакет с ручками, засунула туда шляпу и вложила в руку парня.
— А ты куда? — остановился он.
— Сделай, пожалуйста, как я прошу, — она легонько подтолкнула его по направлению движения. — Встретимся у входа. Амон, птички!
В отличие от парня, пёс послушно захромал в нужном направлении, только что не кивнул. А парень кивнул и наконец, пошёл за собакой.
Преображение девушки на этом не закончилось. Она распустила волосы, достала тонкий разноцветный шарф. Шелковистым покрывалом он прикрыл её плечи. И как бы нестерпимо не болела нога, стараясь не хромать, она протиснулась среди столпившихся людей ближе к месту трагедии.
Несчастный муж усопшей уже взял на себя заботы о теле жены. Вытирая слёзы, он кому-то звонил, и взволнованные перешёптывания толпы и негромкие соболезнования проходили мимо его ушей. Генку интересовал не он. А тот, кто всё испортил. Он непременно должен здесь быть. Он никогда не пропускает шоу с обнаружением трупа.
Она не встретилась с ним взглядом. Зеркальные Ray Ban Aviator скрывали его бесстыжие льдисто-голубые глаза. Но он её тоже узнал. Лёгкий кивок в сторону она расценила как предложение поговорить.
— Сукин ты сын, Вайс! — поприветствовала она его злым шёпотом.
— И ты отлично выглядишь, Гентана, — широко улыбнулся он. С его британским акцентом это прозвучало как «отлЫчно выглАдЫшь, ГЭнтана». Когда он говорил по-русски, то казался таким беззащитным, что заподозрить хладнокровного убийцу в нём даже посвящённым трудно.
Они присели на скамейку, скрытую от посторонних глаз стриженным кустарником. Девушка вытянула болевшую ногу, но особо её страдания это не уменьшило. Зато придало ей злости.
— На кой чёрт ты влез?
— Ты о чём? — неподдельное удивление в его голосе. «Ты о чОм?»
Она внимательно посмотрела на его вытянутое лицо, рыжеватую трёхдневную щетину. Типичный англичанин. На впалых щеках морщинки, в тех местах, где они обычно обозначаются улыбкой. Тонкий нос перечёркнут дужкой очков. Он снял их и потёр переносицу.