Пепси помог ей подняться, протянув ладонь, но ей уже стало легче.
— Домой, Амон! — скомандовала она.
И когда пёс неторопливо пошёл впереди, обратилась к парню:
— Ты знаешь, Пепси, что в Непале собаки считаются священными животными, умеющими общаться с богом смерти Йама?
— Нет, — он придерживал её за руку, помогая идти.
— Непальцы проводят каждый год пятидневный фестиваль в их честь. Запускают салют, зажигают фонарики, преподносят им разные вкусности и говорят слова благодарности.
— Звучит эпичненько, — улыбнулся он.
— Эпичненько, — передразнила девушка. — Запомни, Пепси, мой непальский девиз: всё лучшее — собакам!
Пепси довёз её до дома и даже помог дойти до квартиры. Из густых сумерек на город неожиданно налетел предгрозовой ветер. Он носил по двору мусор и сбивал с ног. Синоптики не обманули — намечался ливень.
Генка искренне поблагодарила парня. Наверно, он подумал, что за помощь, на самом деле за то, что он не задал ни одного вопроса.
Такая редкая черта в человеке — отсутствие праздного любопытства. Именно неоправданное разумными целями стремление людей знать всё, вплоть до мелких, несущественных подробностей, так мешало Генке с детства заводить друзей. А при её нынешней жизни и подавно — какие могут быть друзья! Хотя спроси её парень зачем она пошла в парк, она не обвинила бы его в неразумности. Но он не спросил, и она с облегчением закрыла за ним дверь.
Амон вышел из своего угла её встречать. Путь от парка до дома напрямки намного короче, чем в объезд на машине. Она погладила пса, и он вернулся в кухню следить в окно за яркими всполохами молний и тревожно прислушиваться к громовым раскатам. Ему никогда не нравилась гроза.
Невыносимо хотелось сесть, но она знала, что нельзя этого делать. Иначе не встанет. Она переоделась в верх от пижамы, стёрла косметику, застелила постельным бельём диван, — сегодня весь этот ежедневный ритуал казался ей марафоном с препятствиями — и тогда только села.
Кровь испачкала повязку и засохла, превратив её в гипс. На свёрнутое валиком одеяло пришлось застелить пакет. Больная нога с целлофановым хрустом опустилась на возвышение, а гудящая голова, наконец, на подушку.
Генка закрыла глаза. На ощупь отыскала верёвочку выключателя. Свет торшера погас и перед глазами поплыли радушные пятна.
Непогода бесновалась: рвалась в рассохшиеся рамы, хлестала ливнем по стёклам, лупила по дрожащему отливу. В такую погоду только спать, но нога болела и события вечера всё крутились в голове.
Денег на лекарства, что ей выписали, у неё пока не было. Придётся лезть в заначку, а пока как-нибудь держаться и без антибиотиков, и без обезболивающего.