Миша оторвался от книги и смотрел на мать. Она склонилась над машиной. Туго закрученный узел ее каштановых волос касался зеленой кофточки; кофточка была волнистая, блестящая, аккуратно выглаженная, с гладким воротником.
Миша встал, тихонько подошел к матери, обнял ее за плечи, прижался щекой к ее волосам.
— Ну что? — спросила мама, опустив руки с шитьем на колени.
— Знаешь, мама, что мне кажется?
— Что?
— Только ты честно ответишь: да или нет?
— Хорошо, отвечу
— Мне кажется… мне кажется, что ты совсем на меня не сердишься за этого беспризорника… Правда? Ну, скажи — правда?
Мама тихонько засмеялась и качнула головой, пытаясь высвободиться из объятий Миши.
— Нет, скажи, мама, — весело крикнул Миша, — скажи!.. И знаешь, что мне еще кажется, знаешь?
— Ну что?
— Мне кажется, что на моем месте ты поступила бы так же. А? Ну скажи, да?
— Да, да! — Она разжала его руки и поправила прическу. — Но все же не води сюда слишком много беспризорных.
— Миша-а! — раздался во дворе Генкин голос.
Миша выглянул в окно. Генка стоял внизу, задрав кверху голову.
— Чего?
— Иди скорей, дело есть! — Генка многозначительно скосил глаза в сторону филинского склада.
— Чего еще? — нетерпеливо крикнул Миша. Ему очень не хотелось уходить сейчас из дому.
— Да иди скорей! — Генка сделал страдальческое лицо. — Понимаешь? — Всякими знаками он показывал, что дело не терпит никакого отлагательства.
Когда Миша спустился во двор, Генка тут же подступил к нему:
— Знаешь, где тот, высокий?
— Где?
— В закусочной.
Ребята выскочили на улицу и подошли к закусочной, Через широкое мутное стекло виднелись сидящие вокруг мраморных столиков люди. Лепные фигуры на потолке плавали в голубых волнах табачного дыма. В проходах балансировал с подносом в руках маленький официант. Белая пена падала из кружек на его халат.
За одним из столиков сидел Филин. Но он был один.
— Где же высокий? — спросил Миша.
— Только что здесь был, — недоумевал Генка, — сидел с Филиным… Куда он делся?..
— Хорошо, — быстро проговорил Миша, — далеко он не ушел. Ты иди налево, к Смоленской, а я направо — к Арбатской.
Миша быстро пошел по направлению к Арбатской площади, внимательно осматривая улицу. Когда он пересекал Никольский переулок, в глубине переулка мелькнула фигура человека в белой рубахе, свернувшего за угол церкви Успения на Могильцах. Миша во всю прыть помчался вперед, добежал до церкви, огляделся по сторонам. Высокий шел по Мертвому переулку. Миша побежал за ним. Высокий пересек Пречистенку и пошел по Всеволожскому переулку. Миша догнал его у самой Остоженки, но проходивший трамвай отделил его от Миши. Когда трамвай прошел, высокого на улице уже не было.