– Возможно, это пахнет верблюдами, – улыбнулась Дени. – Запах самих квартийцев мне кажется весьма приятным.
– Сладкие ароматы порой прикрывают смрад.
«Мой медведь, – подумала Дени. – Пусть я его королева – для него я навсегда останусь маленьким медвежонком, и он всегда будет беречь меня». Это вселяло в нее чувство безопасности, но и печалило тоже. Она жалела, что не может любить его иной любовью.
Ксаро Ксоан Даксос давно уже предложил Дени свое гостеприимство, и она ожидала увидеть нечто грандиозное, но дворец, больше, чем иной рыночный городок, явился для нее неожиданностью. «Дом магистра Иллирио в Пентосе рядом с ним показался бы хижиной свинопаса», – думала она. Ксаро заверил ее, что здесь свободно разместятся все ее люди вместе с конями, и дворец в самом деле поглотил их без остатка. Самой Дени было предоставлено целое крыло с собственным садом, мраморным бассейном, магической кристальной башней и волшебным лабиринтом. Рабы предупреждали любое ее желание. Полы в ее покоях были из зеленого мрамора, на стенах висели шелковые драпировки, мерцающие красками при каждом дуновении.
– Ты слишком щедр, – сказала она Ксаро.
– Для Матери Драконов ни один дар не будет слишком велик. – Ксаро, томный щеголь с лысой головой и огромным крючковатым носом, был весь увешан рубинами, опалами и яшмой. – Завтра на пиру ты отведаешь павлинов и жавороньих язычков и услышишь музыку, достойную прекраснейшей из женщин. Тринадцать придут засвидетельствовать тебе свое почтение, а с ними все именитые граждане Кварта.
«Твои именитые граждане придут посмотреть моих драконов», – подумала Дени, но вслух поблагодарила Ксаро. Вскоре он покинул ее, как и Пиат Прей, пообещавший устроить ей встречу с Бессмертными. «Это честь столь же редкая, как снег летом», – сказал чародей. На прощание он поцеловал ее босые ноги бледно-синими губами и вручил ей баночку с мазью, которая, как он клялся, позволит Дени увидеть духов воздуха. Последней ушла Куэйта, заклинательница теней. От нее Дени получила только предостережение.
– Берегись, – сказала женщина в красной лакированной маске.
– Но чего?
– Всего. И всех. Они будут приходить днем и ночью, чтобы посмотреть на чудо, вновь пришедшее в мир, а увидев, они его возжелают. Ибо драконы – это огонь, облеченный плотью, а огонь – это власть.
После ее ухода сир Джорах сказал:
– Она говорит правду, моя королева… хотя нравится мне не больше, чем остальные.
– Я не понимаю ее. – Пиат и Ксаро осыпали Дени обещаниями с тех самых пор, как увидели драконов, и провозглашали себя ее верными слугами, но от Куэйты она слышала лишь редкие загадочные слова. Беспокоило Дени и то, что она никогда не видела лица этой женщины. «Помни Мирри Маз Дуур, – говорила она себе. – Помни ее измену». – Будем нести собственную стражу, пока мы здесь, – сказала Дени своим кровным всадникам. – Пусть никто не входит в это крыло дворца без моего разрешения, и пусть драконов охраняют неусыпно.