Это что, все мне?
Да что вы! Да нет, ребята, я же просто не смогу… это все… ну хватит же… хва…
Дай ему по спине, пусть откашляется. Уже не надо.
…в топор – у-у-уп! Готов. Сплю.
…прикуп – прилипала – приличие – примадонна – примак – приманка – примат – пример – примерка – примета – примесь – примечание – примирение – примитив – примочка – принудиловка- принцесса – принятие – приоритет – припухлость – приспособление- прочее – прочее – прочее… Все на свете слова начинаются на «п», и хоть лопни – на «п» и на «п» и на «п» – и никуда от этих «п» – ну что ты будешь делать, обложили со всех сторон…
– Подъем! – Петера похлопали по плечу.
По периметру периастра поднимались перфорированные портики, по первости принятые паломниками-пломбировщиками…
– Вставай, скотина! – Его тряхнули сильнее. – А то сейчас водой!
– Что? – Петер попытался сесть, не получилось, глаза тем более не открывались, но по команде «подъем» следовало встать и одеться за сорок шесть секунд, потому что команда «подъем» зря не дается…
– Вставай, соня, курорт окончен.
Это Камерон. Ну да, это Камерон, я же вернулся, вернулся и – ха-ха! – кое-что привез! Ну да.
– Сколько времени?
– Семь вечера. И учти, что это уже завтрашний вечер.
– Как это?
– А так, что тебе дали поспать – ну ты и поспал.
– Сутки? – не поверил Петер.
– Тридцать один час. Абсолютный рекорд редакции.
– Врешь ведь.
– Чтоб я сдох! – поклялся Камерон. – Вчера пытались тебя будить, но ты заехал Летучему Хрену в нос, и он велел оставить тебя в покое. А сейчас позвонил и очень тебя хочет. Ночью бомбежка была – не слышал?
– Ничего я не слышал… А мой материал?
– Экстра! Ультра! Супериор! Он сам монтировал и был близок к оргазму, его просто успели вовремя отвлечь…
– Но я голоден!
– Он сказал, что все будет.
Летучий Хрен принял Петера с распростертыми объятиями. Это на памяти Петера еще никогда добром не кончалось. Всегда за этим следовало что-нибудь… мм… экзотическое. А тут еще и тон разговора: и гениален-то у нас один Петер Милле, и потери в личном составе агромадные, аж пять человек (двоих завалило при бомбежке, один стал заговариваться, и еще две машинистки не убереглись и забеременели), а учитывая, что задача под силу лишь подлинному таланту, так она грандиозна и значительна, тем более что через завесу секретности кое-что просачивается, и он, Летучий Хрен, глядишь, и плюнул бы на все и поехал сам, но – приказ есть приказ, он вынужден подчиняться… Петер сразу понял, что параши не избежать, поэтому сидел тихо, в ударных местах кивал и думал, как это все обернется с Брунгильдой, – а надо ли, чтобы оно как-то оборачивалось? – и не таких видали, – а жаль…