Так что мне осталось лишь добавить от себя:
– Собираемся, зови Демьяна. И кстати, ты знаешь, где находится эта самая Зыбовка?
– А как же, только далековато забрались бирюки.
Последнее слово казак сказал со смыслом. Бирюками здесь называли самовольных поселенцев. В общем, Топинск был уездом, так сказать, для самого себя. И законная власть распространялась только на город с пригородами и частично на завод. Но хватало вокруг и мелких деревень. С ними все было сложно. С одной стороны, запрета на поселение на подступах к Стылой Топи не было, но и брать ответственность за жизни людей, решивших поселиться в шаговой доступности от обиталища агрессивной болотной живности, никто не собирался. А живность здесь была очень даже злобной. Никаких особо колоритных монстров на окраине Топи не водилось, но место Силы изменило обычных животных, и эти изменения порой заходили очень далеко. Я не раз слышал о бобрах размером с кабана, кабанах, разросшихся до габаритов лошади, да и змей впечатляющей длины тоже хватало. Что уж там говорить о рысях, медведях и волках. Возможно, большая часть рассказов – это лишь байки подвыпивших шатунов, но висевшая в городской ратуше голова медведя утверждала обратное. Монструозное получилось украшение.
Кроме относительно нормальных животных в этом болоте хватало и других обитателей, которые были описаны в подаренном профессором бестиарии. Но обычно они водились ближе к центру Топи. На всякий случай я забросил книгу в переметную суму – мало ли, вдруг нужна будет информация прямо на месте событий.
Хотя казаки и были быстрыми на подъем, сборы заняли пару часов, так что из по-прежнему веселящегося города мы выехали далеко за полдень. По заметенным снегом дорогам, по уверениям Грини, придется ехать почти до вечера, что откровенно напрягало. Ночевать в деревне бирюков мне хотелось меньше всего. Впрочем, как и приближаться к центру Топи, не находясь в защищенном рунами вагоне.
Благодаря веселому солнцу, укрытому снежным покрывалом лесу и прозрачному воздуху через некоторое время мое настроение улучшилось. Казаки чувствовали себя так же: Григорий начал что-то мычать себе под нос, а Демьян уснул прямо в седле – это у него и было признаком хорошего настроения.
Наконец-то вдали между деревьями замелькали занесенные снегом дома. Деревня действительно оказалась очень маленькой – всего-то семь дворов. Играющая на улице детвора увидела нас первой и тут же донесла взрослым. Из самого большого дома вышел монументальных пропорций старик с такой же выдающейся бородой почти до пояса. Эдакий Дед Мороз в повседневном прикиде.