Следователь явно насторожился, но мне так и не удалось понять, что именно вызвало его обеспокоенность.
– Еще есть особые приметы?
– Не заметил, – сказал я, но тут же добавил, озвучив смутное ощущение: – Недавно случилось что-то, что могло вызвать в нем сильный гнев.
Да что же это такое, опять колючий взгляд, которым следователь впился в мои глаза. Неужели я где-то прокололся?
– Опознать сможете?
– Да, – уверенно ответил я. – А вы что, догадались, кто это может быть?
– Не то чтобы наверняка, – задумчиво ответил мой начальник, – но есть подозрение. Завтра мы с вами заедем в пару мест, а на сегодня можете быть свободны, конечно, после того как Алексей запишет ваши показания.
Судя по не совсем одобрительному взгляду на мое заплаканное лицо и испачканные в траве колени, освобожден я отнюдь не по причине прекрасно выполненной работы.
Но мне до лампочки причины, главное – есть время побродить по городу и обдумать все без пристального присмотра коллег.
До управы мы доехали на той же коляске. Леха уже справился с поставленной задачей и что-то строчил пером, сидя на своем рабочем месте. Сначала он попытался отмахнуться от меня, но после дополнительной просьбы все же записал показания и передал мне документ на подпись и заверение печатью видока. Правда, потом недовольно сморщился, поняв, что всеми этими действиями освободил меня до конца дня.
Нужно побыстрее напоить его в хорошем кабаке и сойтись накоротке, иначе могу заполучить завистника и злопыхателя, а мне это сейчас совершенно не нужно.
Топинск постепенно, без неприятных рывков все глубже погружался в осень. Небо во второй половине дня было настолько хмурым, что полностью скрыло солнце за плотной серой завесой. Невозможно угадать, где оно сейчас находится, а значит, даже приблизительно определить время.
Еще одна проблема. Своих часов у Игнаши не было – то ли не имел изначально, то ли пропил.
Вот алкаш-самоучка.
Может, местным жителям и привычно, а мне неуютно без точной ориентировки во времени. Но придется потерпеть. В галантерее цена на часы кусалась, и самые дешевые карманные хронометры стоили почти полсотни рублей. Не факт, что даже ближайшая получка даст мне возможность купить эту цацку, являющуюся для местных скорее статусным предметом роскоши.
Прогуливаясь по городу, я прислушивался к себе, но, как ни странно, не ощущал особых негативных последствий перенесенного потрясения. Только тиски холодной злости все еще не отпустили до конца. В остальном в душе царило непонятное спокойствие и уверенность в себе. Главное, чтобы эти чувства не оказались ложными.