Велтур, мой шурин - родной брат Велии и пока единственный хроноабориген-мужик с полным членством в нашей попаданческой стае, уже прилично говорящий по-русски. Для римлян - гражданин Тит Клувий Велтур. С Фабрицием, законным сыном и наследником тестя, отношения несколько формальнее - всё-таки непосредственный босс. Причём, двойной - и в тарквиниевской мафии, и в турдетанском царстве Миликона, в котором он глава правительства. Ведь и само царство-то - карманное по сути дела, кланом Тарквиниев на голом месте и созданное в качестве этнической и социальной базы нашего рассчитанного на века проекта, замаскированного под местного римского боевого хомяка и прихвостня. Фабриций - ещё не вполне наш и по-русски даже понимает пока не всё, а говорит еле-еле, но потихоньку мы втягиваем в наш круг и его с семьёй.
Трай, с которым мы болтали о нашем лимесе и о местной испанской политике - вообще не наш, а знатный турдетан из римской Бетики, мужик очень даже неплохой и очень даже неглупый, многое понимающий, но нам ни разу не свой, а вполне искренне служащий Риму и видящий в этом благо для своего народа. И хрен бы с ним, не будь он Траем - если даже и не прямым предком, то уж всяко достаточно близким родственником прямого предка будущего римского императора Траяна. С таким родом дружить надо. Да и в самом Риме со многими надо дружить. Именно сейчас, одолев Антиоха в Сирийской войне и став абсолютным гегемоном всего Средиземноморья, Рим, сам ещё того не поняв и оставаясь ещё Республикой, вступает в новую эпоху своей многовековой истории - имперскую. По официальной историографии это всё ещё Средняя Республика, даже не Поздняя, но именно сейчас создаются предпосылки и закладываются причины будущих кардинальных перемен...
2. Промышленный переворот на Турдетанщине.
Бумм! Бумм! Бумм! Бумм! Не только мой Волний-мелкий с такими же и почти такими же приятелями, но и вполне взрослые, выпучив глаза, наблюдают картину маслом - "самостоятельно" подымающийся и лупящий по подложенному на наковальню куску раскалённого металла большой механический молот. На самом-то деле он, конечно, не сам работает, а от водяного колеса, но то колесо за стенкой, и его не видно, а сам молот - вот он, перед глазами, подымается и лупит, знай только успевай пододвигать железяку нужным местом под очередной удар. И если она не слишком велика и увесиста - с ней прекрасно справляется и сам мастер-кузнец, и на хрен не нужен ему для работы дюжий раб-молотобоец с тяжеленным кувалдометром. А то развели тут греки с римлянами, мать их за ногу, массовое рабство по всему Средиземноморью, млять! Но здесь им - не тут.