— Что ж, удачи, — напоследок пожелала я.
Он же сказал:
— Но это не означает, что мы больше не увидимся.
Положив трубку, я расплакалась. Я сидела на рабочем месте, дверь в офис так и осталась открытой, но мне было все равно. Конечно, я плакала из-за того, что он достался Сьюзи, а не мне, но главной причиной была не потеря Генри, а то, что я ошиблась и в качестве подтверждения моей ошибки у меня были неопровержимые доказательства. Моя интуиция, мое чутье, как бы это ни называлось, подвели меня. Генри и я не были созданы друг для друга! Остаток своей жизни мы не проведем вместе, обедая с оранжевых тарелок; я даже никогда не приглажу пальцами волосы Генри, потому что его голова не будет лежать у меня на коленях; мы никогда не поедем вместе за границу. Ничего этого не будет. Все кончено. Или, может быть, у него с этой Сьюзи ничего не выйдет и он захочет меня потом, через несколько лет, или даже намного позже, когда мне будет шестьдесят восемь, а ему семьдесят, но к тому времени мне уже будет все равно. Мне он был нужен сейчас, пока мы такие, какие мы есть сегодня. К тому же он нарушил правила, о которых никогда вслух не говорилось, но которых, как мне казалось, мы оба согласились придерживаться.
Я решила уехать в Альбукерке, потому что там я никого не знала, потому что это далеко от Чикаго, Бостона или Филадельфии. Мне казалось, если местность там была непривычная (сухая земля и горы, где растут странные растения), то и я там, может быть, смогу стать другой. Бегство в далекие края — история такая же старая, как и безответная любовь. Не прошло и месяца после того, как Генри рассказал мне про беременность Сьюзи, а я уже устроилась в комнате на квартире Лизы, на Коул-стрит. Летом я работала официанткой в ресторане, а в августе устроилась в Прайтеровскую спецшколу, где и сейчас работаю ассистенткой учителя. Поначалу я почти ничего не знала о коррекционном образовании (мой единственный опыт общения с людьми, у которых есть проблемы с развитием, был связан с моим двоюродным братом Рори), однако я была готова к переменам. Зарплата у меня небольшая, но и жизнь в Нью-Мексико, к счастью, тоже не очень дорогая. С удовольствием сообщаю, что в феврале я наконец-то погасила свой студенческий заем.
На прошлой неделе, во время перемены, мы вывели мальчиков на спортивную площадку (со мной в одном классе работают еще две учительницы, Беверли и Анита, завуча зовут Грасиела, но она тогда осталась в школе, чтобы приготовить все для оладий — мы в тот день учили мальчиков их жарить). Несколько ребят стали играть в баскетбол, а остальные полезли на «джунгли» (это конструкция из металлических лестниц и перекладин, на которые можно залазить и раскачиваться). Я стояла у горки и слушала мальчика по имени Айван, который рассказывал, как ему хочется купить трактор, когда раздался крик. Это был Джейсон (тот неспокойный подросток, который носит в карманах кошачью щетку и другие вещи). Я повернулась и увидела, что он сидит на платформе, которая соединяет две секции «джунглей», и его пальцы застряли в одном из отверстий для стока воды. Нужно заметить, что «джунгли» рассчитаны на детей младшего возраста, а не на таких, как мои ученики. Я забралась на платформу и села на колени рядом с Джейсоном, решив, что, если он будет сидеть смирно, мне легче будет вытащить его пальцы. Он кричал и плакал. Стараясь быть предельно осторожной, я стала тянуть его руку, но пальцы (средний и безымянный) прочно засели в отверстии. Подошли Анита и Беверли, все остальные ребята тоже теперь наблюдали за нами.