— А это не больно? — спрашивает Анна.
— Больно было, когда кололи, но сейчас уже не болит.
— По-моему, клево, — говорит она.
Немного помолчав, парень почти робко произносит:
— Если хочешь, можешь потрогать.
Пока указательный палец ее руки не касается кожи на его спине, она до конца не уверена, хочет ли этого. Но вот она уже проводит пальцами по желтым когтям орла, по его черным перьям и маленьким, напоминающим бусинки, глазам. В памяти возникли слова: «Китайский иероглиф, обозначающий силу сердца». Ее пальцы скользят вверх по спине, и парень бормочет:
— Как приятно…
Ее левая рука уже почти дошла до его шеи, когда она замечает, что стрелки на наручных часах показывают десять минут четвертого.
— Господи! — вскрикивает Анна. — Меня же Рори ждет!
В следующую секунду (она даже не помнит, как отняла руку от его спины и говорила ли ему что-нибудь еще) Анна уже мчится через парк. Автобус Рори должен прибыть в три, а она общалась с парнем всего несколько минут, но на сборы у нее ушло столько времени, что, когда они начали разговаривать, уже, наверное, было три часа. Если с Рори что-то случится, она себе этого не простит! Страшно представить, что она может разрушить семью Элизабет. В процессе разрушения семьи она всегда выступала в роли наблюдателя и не догадывалась, что и сама может оказаться участником.
На автобусной остановке Рори не оказалось. Примерно в квартале от остановки он стоит посреди двора перед своим домом и озирается по сторонам. У него за спиной рюкзак, который шире, чем его плечи. Как-то вечером, несколько дней назад, Элизабет по просьбе Рори пришила к карману рюкзака кусочек ткани в форме совы.
— Извини, пожалуйста, Рори, — задыхается Анна, — я так рада тебя видеть.
— Ты должна была меня встретить на остановке.
— Знаю, поэтому и извиняюсь. Я просто немного опоздала, но сейчас-то я тебя встретила.
— Я не люблю тебя, — угрюмо произносит Рори.
Сперва Анна удивляется, но потом ей становится стыдно. Он имеет все основания не любить ее.
Она открывает дверь, и они вдвоем входят в дом.
— Давай сходим в «Сэки» за мороженым, — предлагает Анна. — Там оно, наверное, вкусное.
— У нас дома есть мороженое, — отвечает Рори.
— Я просто подумала, что, возможно, тебе захочется попробовать другое.
— Я хочу мороженое, которое делает мама.
Она готовит для него чашку горячего шоколада, потом наливает себе, но Рори пьет свой шоколад в комнате перед телевизором, а она в кухне. С каждой минутой у нее падает настроение, причем падает очень сильно. С одной стороны, Анна не может себе простить, что из-за нее могло произойти нечто ужасное, а с другой — она не находит покоя от мысли: а как бы повел себя тот парень, если бы ей не нужно было бежать за Рори? А что, если бы их встреча привела к чему-то хорошему? Может, это был шанс начать самостоятельную жизнь. Впрочем, сейчас думать об этом — непростительный эгоизм. Элизабет и Даррак впустили Анну в свой дом, а она отплатила им полным пренебрежением к их сыну. Нужно делать определенные выводы, думает она, нужно что-то предпринять и стать другим человеком. Она не совсем уверена, какие именно шаги нужно предпринять, но в том, что это будет долгий и нелегкий путь, у нее нет сомнений.